Против зерна: глубинная история древнейших государств

Захватнические войны месопотамского типа велись в Египте в эпоху Четвертой династии (2613–2494 годы до н. э.): «иностранных» военнопленных клеймили и насильно переселяли на царские «плантации» или территории храмов и других государственных институций, где требовалась рабочая сила. Из того, что мне удалось узнать, хотя масштабы древнего рабства неизвестны, представляется, что в эпоху Среднего царства (2155–1650 годы до н. э.) было широко распространено нечто подобное движимому рабству. Пленников пригоняли после военных кампаний, ими владели и продавали работорговцы. «Спрос на кандалы был столь высок, что храмы регулярно делали заказы на их производство»[156]. Вероятно, рабы передавались по наследству – в описях наследуемого имущества указан домашний скот и люди. Также была распространена долговая кабала. Позже, в эпоху Нового царства (XVI–XI века до н. э.) широкомасштабные военные кампании в Леванте и против «морских народов» привели к пленению тысяч людей, и многие из них были доставлены в Египет и массово переселены в качестве земледельцев или работников смертельно опасных карьеров и шахт. Видимо, некоторые из этих пленников были среди тех строителей царских гробниц, что устроили одну из первых исторически зафиксированных забастовок против царских чиновников, когда те отказались доставить им продовольственные пайки. «Мы пребываем в крайней нужде <…> будучи лишены всего необходимого <…> Воистину мы уже умираем, мы больше не живем» – записал писец от их имени[157]. Другие завоеванные группы должны были выплачивать ежегодную дань металлом, стеклом и, видимо, рабами. Я считаю, что наличие в Древнем и Среднем царствах неких форм рабства несомненно, и вопрос заключается в том, какую роль оно играло в государственном управлении Египта.

То, что нам известно о недолговечной династии Цинь и последовавшей за ней ранней династии Хань, усиливает впечатление, что древнейшие государства были машинами по производству населения и стремились всеми доступными средствами увеличить свою рабочую силу[158]. Рабство было лишь одним из таких средств. Династия Цинь полностью оправдывала свою репутацию одного из первых примеров тотального системного контроля. При ней существовали рынки рабов, ничем не отличавшиеся от рынков лошадей и крупного рогатого скота. В районах за пределами династического контроля бандиты хватали всех, кого могли, и продавали на невольничьих рынках или требовали за них выкуп. Столица обеих династий была переполнена военнопленными, захваченными государством, генералами и солдатами. Как и большинство древних войн, военные кампании обеих династий включали в себя «каперство», т. е. самой ценной добычей были пленники, которых можно было продать. Вероятно, значительную часть земледельцев в эпоху династии Цинь составляли рабы, захваченные в плен в военных кампаниях, люди, попавшие в долговую кабалу, и «преступники», приговоренные к каторжным работам[159].

Главным инструментом заполучения максимального числа подданных было принудительное переселение всех жителей завоеванных территорий, особенно женщин и детей. Так, ритуальный центр побежденных был разрушен, а его точная копия построена в столице династии Цинь – Синь-яне, обозначая создание нового символического центра. Для государственного управления в Древней Азии и повсеместно было характерно, что доблесть и харизма лидера измерялись его способностью собрать множество людей вокруг царского двора.

Рабство как кадровая стратегия

^{Наконец, война помогла сделать великое открытие – людей, как и животных, можно одомашнить. Вместо того чтобы убивать поверженного врага, его можно закабалить; в обмен на жизнь его можно заставить работать. По важности это открытие сопоставимо с приручением животных <…> Уже в древние исторические времена рабство было основой промышленности и потенциальным инструментом накопления капитала.}

^{Гордон В. Чайлд «Человек создает себя»}