Против зерна: глубинная история древнейших государств

Государства печально известны и другим своим пристрастием – к войнам, которые имели чудовищные эпидемиологические последствия. С точки зрения чистой демографии нет более действенного инструмента массового перемещения и переселения населения, чем война. Армия и группы беженцев и пленников представляют собой мобильный инфекционный модуль, сохраняющий и распространяющий множество болезней, традиционно связанных с войной: холера, тиф, дизентерия, пневмония, брюшной тиф и т. п. Маршрут движения армий и беженцев издавна известен как путь распространения инфекций, от которого стремилось уклониться мирное население. Если, как в случае древних войн, главный приз победителя – это пленники, которые перемещались в его царство, то эпидемиологические последствия войн мало чем отличались от торговли, но, видимо, распространение инфекционных заболеваний здесь имело большие масштабы. Несомненно, в добычу победителя входил и четвероногий скот врага, который нес в столицу победителя свои болезни и паразитов.

Насколько важную роль сыграли заболевания, распространяемые торговлей и войной, в упадке первых государств? Сложно сказать наверняка, потому что археологические данные предоставляют мало информации. Я подозреваю, что болезни ответственны за многие внезапные исходы населения из государственных центров древнего мира, потому что им нет иных объяснений. А если отталкиваться от того, что мы знаем об эпидемиях в римском и средневековом мире, то подозрение становится правдоподобной догадкой. Поскольку заболевания, обусловленные скученностью, были ранее неизвестны, население древних государств не понимало механизмов их распространения. Впрочем, понимание, что вспышки смертельных эпидемий связаны с торговым судоходством, сухопутными караванами, армиями и их пленниками, явно сложилось очень рано[180]. Первым инстинктивным решением перепуганных горожан была изоляция заболевших и прекращение любых контактов с предполагаемыми источниками заражения. Карантин и изоляция морских путешественников (позже институционализировавшиеся в форме лазаретов) явно появились в той или иной форме вместе с новыми страшными эпидемиями. В то же время жители древнейших городов явно понимали, что бегство и рассеяние по территории вдали от смертельной эпидемии было самым надежным способом избежать заражения. Они инстинктивно стремились как можно быстрее раствориться в сельской местности (где тоже, несомненно, боялись заболеть), а первые государства прилагали всевозможные усилия, чтобы остановить их.

Если данная трактовка реакции древних государств на первые эпидемии в целом верна, то она позволяет реконструировать правдоподобный сценарий исчезновения крупных поселений вследствие болезней. Как только начиналась эпидемия, при условии, что на тот момент большая часть населения оставалась в городском центре, она уничтожала достаточно людей, чтобы свести на нет жизнеспособность города как центра государства. Если предположить более реалистичный вариант развития событий (большинство населения смогло убежать), то результат эпидемии был менее разрушительным с точки зрения смертности, но городской центр, от которого зависело выживание государства, все равно оказывался заброшен. При любом варианте развития событий государственный центр как средоточие власти исчезал в кратчайшие сроки. Однако второй сценарий необязательно предполагал сокращение населения – скорее, его рассеяние по более безопасным сельским районам. Например, документально зафиксирована эпидемия разрушительной чумы в 1320 году до н. э., которая пришла в Египет от хеттов и вызвала голод, потому что выжившие земледельцы отказывались платить налоги и забрасывали поля, а оставшиеся без довольствия солдаты занялись грабежом[181]. Мы не можем узнать, как часто эпидемии уничтожали древнейшие государства, но благодаря войнам, вторжениям и торговле болезни были очевидной причиной деурбанизации в поздней Римской империи и средневековой Европе. Так, в 166 году римские войска, вернувшиеся после военной кампании из Месопотамии, принесли домой инфекционное заболевание, которое, видимо, погубило от четверти до трети населения Рима[182].

Экоцид: исчезновение лесов и засоление почв