Против зерна: глубинная история древнейших государств

Вполне вероятно, что даже на плодородных аллювиальных равнинах, где обусловленное орошением засоление почв не было основной проблемой, урожайность зерновых со временем снижалась. Все-таки на тот момент у людей было очень мало опыта в непрерывном ежегодном возделывании злаков на одном и том же участке земли. В Айн Газале урожайность зерновых снижалась еще до первых государств, и, учитывая интенсивность земледелия в центре зерновых государств, можно предположить, что средняя урожайность еще больше снизилась. Пастбища, видимо, тоже подвергались чрезмерному выпасу, что сокращало их способность прокормить домашний скот.

Объясняя хрупкость первых государств и причины их исчезновения, следует отличать случаи «внезапной смерти» (например, исчезновение Ларсы в 1720 году до н. э.) от постепенного ослабления и медленной кончины. Хотя эпидемии и великие наводнения могли быть результатом кумулятивных сокрытых эффектов, они являются примером «внезапной смерти». Исчезнувшие таким образом государства гасли, как свет, хотя большая часть их населения выживала, спасшись бегством и рассеявшись. Заиливание и засоление почв и снижение урожаев фигурировали в исторических записях как устойчивый или неравномерный исход населения и участившиеся неурожаи. В подобных случаях необязательно присутствует драматический поворотный момент – скорее, почти незаметное угасание. Применительно к таким процессам слово «крушение» звучит слишком пафосно: для вовлеченных в них подданных государства они были столь обыденными, что воспринимались как привычные практики рассеяния и реорганизации поселений и способов хозяйствования. Лишь государственные элиты переживали такие события как трагедию «краха».

Политицид: войны и эксплуатация центра государства

То, что тема «крушения» в принципе возникает, – следствие появления поселений, обнесенных стенами и с монументальными постройками в центре, а также распространенного ошибочного предположения, что подобные поселения и есть «цивилизация». Как было отмечено ранее, по самым разным причинам население догосударственных постоянных поселений, руководствуясь теми или иными соображениями, могло на время или навсегда оставить их. Эти исходы, зафиксированные археологами, были весьма массовыми, но не становились «историческими событиями», пока речь не шла об обнесенных стенами государственных центров. Камни и бутовая кладка имеют значение: они обеспечивают впечатляющее место раскопок, музейные артефакты и каноническую родословную для великого национального прошлого. Цивилизации, которые, как, например, Шривиджая на Суматре, были созданы из бренных материалов, исчезли почти бесследно и вряд ли появятся на страницах учебников истории, тогда как Ангкор-Ват и Боробудур продолжают жить как светочи цивилизации.

Государство ответственно за изобретение войн не в большей степени, чем за изобретение рабства, но именно оно расширило масштабы этих институциональных изобретений, сделав их главными направлениями своей деятельности, что превратило прежние скромные, но постоянные догосударственные набеги в войны с другими государствами с той же целью – захвата пленников. В войне двух государств за пленников проигравший оказывался буквально стерт с лица земли. Вот же он – «крах»! Обычным делом было убить или увести большую часть населения, разрушить святыни, сжечь дома и посевы, т. е. полностью уничтожить проигравшее государство. Исключением была мирная капитуляция одной из сторон, за которой следовала уплата дани, а иногда заселение побежденных территорий людьми победителя – более мягкая альтернатива, но не менее губительная для проигравшего государства. Если в войне участвовало много соседних государственных образований сопоставимого размера, как, например, на аллювиальных равнинах Месопотамии, китайские «воюющие царства» до эпохи династии Цинь, греческие полисы и империи майя («государства-сверстники»), то государства быстро сменяли друг друга, их крушение было обычным делом.

Постоянные войны и торговля рабочей силой усугубляли хрупкость древних государств. Во-первых, что очевидно, они перенаправляли трудовые ресурсы на строительство стен, оборонительные работы и наступательные операции, вместо того чтобы задействовать их в производстве продовольствия в объемах, хотя бы превышающих прожиточный минимум. Во-вторых, государства вынуждали основателей и строителей городов выбирать местоположение и планировку, в которых военно-оборонительные задачи преобладали над соображениями материального изобилия. В результате появились более обороноспособные, но менее экономически устойчивые государства.