Противник (СИ)

  Бреннер неуверенно сел. Он был убежден, что его руки прогнутся под тяжестью его тела, потому что он должен быть ранен. Говорят, что шок от серьезной травмы поначалу часто был настолько сильным, что вы даже не чувствовали боли. И его бы не удивило, если бы он подталкивался все дальше и дальше и внезапно увидел свое собственное изодранное тело, лежащее под ним рядом с телом Джона.

  Ничего подобного не произошло. Вместо этого он снова почувствовал сильное жжение между лопатками, где пуля задела его, и множество крошечных порезов и ссадин на его руках и лице.

  Бреннер недоверчиво посмотрел на себя. Это было совершенно невозможно. Не после ада, разразившегося вокруг них. И все же: ни в него, ни в Йоханнеса не попала ни одна пуля.

  Он очень медленно повернулся. Пыль и дым медленно рассеялись, но он все еще мог видеть, что вертолет все еще неподвижно висел над дорогой. Автоматическая пушка перестала стрелять, и, несмотря на расстояние добрых пятнадцати или двадцати метров, он видел ошеломленное выражение на лице пилота, когда он и Йоханнес поднялись, по-видимому, невредимыми, посреди хаоса.

  Но он увидел кое-что еще: следы дыма, отмечавшие путь залпа пули, на этот раз не улетели. Скорее, они медленно меняли свой цвет, поднимаясь снизу вверх, становясь темнее и как-то более массивным, как если бы дым превратился в кипящую вязкую субстанцию. Дорога в пяти метрах ниже машины начала вибрировать, а потом что-то вроде мелкой зернистой дымки растворилось и там стало медленно подниматься вверх.

  Хотя воздух над дорогой был почти неподвижен, машина внезапно закачалась, как будто ее ударил порыв ветра. Может быть, пилот на мгновение потерял контроль над ней, может быть, выстрелы Салида нанесли больший урон, чем ранее предполагал Бреннер. Пилот восстановил управление вертолетом через секунду, но к тому времени, когда ему это удалось, положение машины немного изменилось; возможно, даже не случайно. Пушка под носом теперь снова указывала на Салида, который был все еще в тридцати ярдах от него и нацелил свое оружие на вертолет. По какой-то причине он мог не стрелять по мирской причине, что у него кончились боеприпасы, но, возможно, это было нечто большее. Здесь что-то происходило. Что-то ... невообразимое происходило перед всеми ними, и Салид должен был чувствовать это так же ясно, как Бреннер и Йоханнес, и, возможно, люди в вертолете тоже. Что-то большое.

  Бреннер затаил дыхание, когда увидел, что ствол автоматической пушки повернулся немного дальше, чем сам вертолет, и указал на Салида. Но ни пилот, ни палестинец не стреляли. Ситуация была почти абсурдной: двое оппонентов смотрели друг на друга, как два актера из гротескного вестерна; два дуэлянта, вышедшие на рассвете, чтобы завершить сделку чести. Это было совершенно несправедливое сравнение: с одной стороны, одинокий человек, у которого ничего не было, кроме пустых рук и почти бесполезного оружия, с другой - одна из самых опасных машин истребления, когда-либо построенных, чудовище из стали и пластика, разрушительного потенциала которого хватило, чтобы стереть с лица земли небольшой городок. И поэтому Бреннер почти сразу понял аллегорию этой сцены: это была классическая картина. Битва с драконом. Человеческая воля против стихийной силы разрушения; две силы, которые, возможно, наиболее глубоко изменили мир с незапамятных времен.

  Тогда летчик явно решил положить конец гротескной ситуации и нажал на спусковой крючок. Пушка Гатлина издавала пронзительный вой на несколько секунд, и улица вокруг Салида взорвалась.

  Сам он остался невредимым.

  Чудо, спасшее Бреннера и Йоханнеса, повторилось. Справа, слева перед Салидом и даже позади него в небо взмывали столбы пламени метровой высоты, но сам он стоял там совершенно нетронутый, защищенный невидимой, невообразимой силой, присутствие которой Бреннер теперь ощущал сильнее, чем когда-либо. Возможно, борьба, которую они вели против своей воли, не была такой безнадежной, как он думал ранее. Ты был не один.

  Пламя вокруг Салида погасло, но то, что уже наблюдал Бреннер, повторилось: клубы дыма, поднимавшиеся с улицы, не рассеялись, хотя винты вертолета подняли настоящий штормовой ветер, от которого Салид почти не пострадал. Ноги и он сам. прижал Бреннера и Йоханнеса к стене. Они оставили нетронутым кипящий дым. Может потому, что это был не дым ...

  Насекомые, живой ковер, тоже покрывали всю улицу. Сотни, тысячи, может быть, миллионы крошечных бронированных саранчовых развернули свои крылья и бесшумно поднялись в воздух, образуя дюжину крошечных, вращающихся коричнево-коричневых пальто из черного и блестящего рога, которые поднимались там, где снаряды попадали на улицу. Зернистый туман под вертолетом тоже стал гуще и теперь выглядел почти компактным.