Противник (СИ)

  «Он ... он убил его», - запинаясь, пробормотал Йоханнес. «Он только что… убил его! «

  «Кто?» - спросил Шнайдер. Его пальцы скользнули по сонной артерии Марианны и нащупали ее пульс. Он был слабым, но регулярным и ощутимым. Она жила. Слава богу, она была жива.

  «Он только что убил его», - снова запнулся Иоганнес. «Это произошло так быстро. Я ... я ничего не мог сделать! Он только что убил его! Также как ... как будто это было ничто ".

  Шнайдер осторожно приподнял веки Марианны, осмотрел ее зрачки, а затем ощупал ее череп на предмет повреждений, но не нашел ничего, кроме шишки на затылке. Не то чтобы это его успокоило; самые тяжелые травмы часто оказывались не сразу. Но, по крайней мере, ее череп не был сломан. Шнайдер быстро встал, сделал несколько шагов к Александру и снова упал на колени. Осматривать его не было необходимости, но он все равно это сделал. Однако это ничего не изменило. Старик, так напугавший его, был мертв.Шнайдер резко поднял голову и посмотрел на Йоханнеса.

  Лицо мальчика застыло и приобрело цвет переработанной бумаги. Его взгляд был заворожен разбитыми глазами Александра.

  «Что случилось?» - спросил Шнайдер.

  «Он убил его», - запинаясь, сказал Иоганнес. "Просто так. Совершенно безосновательно и - "

  «Кто?» - перебил Шнайдер. Когда Йоханнес не ответил сразу, он схватил его за плечи и так сильно встряхнул, что у него стукнулись зубы. "Кто?"

  «… Мужчина», - неуверенно ответил Иоганнес. Хотя Шнайдер все еще тряс его, он все еще смотрел на Александра.

  "Мужчина? Какой человек? Что случилось? »Шнайдеру ни на секунду не пришло в голову, что Йоханнес может быть ответственным за то, что он увидел. Он не знал этого молодого человека - хотя теперь ему пришлось смириться с тем фактом, что он действительно был священником. Но если и есть чего-то, чего он определенно не был, так это бессовестного убийцы.

  «Я ... я не знаю», - запинаясь, ответил Иоганнес. «Он был там внезапно и ... и убил его. Но почему? Иисус Христос, я ... я просто не понимаю, почему Он это сделал. «

  Шнайдер начал подозревать, что он, вероятно, не получит конкретного ответа. Что бы здесь ни произошло на самом деле, молодого священника совершенно сбило с толку. Но ему нужно было знать еще кое-что, потому что это могло быть жизненно важно.

  "Он все еще здесь?"

  На полсекунды он почти испугался, что Иоганнес может кивнуть и указать на дверь в соседнюю комнату, но когда он получил ответ, это все еще не удивило его.

  «Он ... он хотел увидеть Бреннера».

  Горелка. Он почти этого и ожидал. В этом не было смысла, потому что он упускал слишком много информации, и она все еще вписывалась в картину.

  Шнайдер встал, подошел к столу и взял трубку, чтобы набрать номер полиции.

  Шторм снова выплюнул его, но пока он пробирался сквозь бушующее белое крещендо, Вайхстер был твердо уверен, что этот воющий хаос вокруг будет бесповоротно последним, что он видел и слышал в своей жизни. Он этого не боялся. Смерть была облегчением от увиденного в спортзале. И это, вероятно, будет быстро - замораживание должно быть приятной смертью, а температура упала так сильно, что его дыхание, казалось, превратилось в лед, прежде чем оно сорвалось с его губ. Ветер прорезал его куртку, как будто ее и не было, а ревущий шторм сделал все остальное, выбив последнее чувство из его тела. У него даже не хватило сил держать оружие и он выбросил его где-то на полпути.

  Но он не умер. Судьба не была к нему так благосклонна. Шторм на какое-то время потряс его, но не убил, а в конце концов освободил. Внезапно перед ним появился свет, и вой бури больше не был единственным звуком, который он слышал. Он пересек двор; перед ним было здание школы, на первом этаже которого располагался временный командный пункт. И не только это: перед ним буря прекратилась, как бы оборвавшись, и Вайхстеру представилась картина почти абсурдного умиротворения. Белый неоновый свет падал через большие застекленные окна без стапелей, которые, несмотря на свой холодный тон, казалось, обещали безопасность и тепло. Мир за ним радикально отличался от белого ада, поглотившего его и снова выплюнувшего: на стенах красовались детские картины, плакаты и большие листы бумаги с отдельными печатными буквами, а на самих окнах - неуклюжие коллажи из калька, окрашивающая осколки света в трапециевидные. Волшебные пятна, которые неоновый свет отбрасывал на школьный двор. Фигуры, движущиеся за окнами в пятнистых камуфляжных костюмах, ничем не соответствовали окружающему, как неуклюжий радиоприемник на учительском столе и карточка генерального штаба, закрывающая доску, но ни один из них не испортил умиротворяющего впечатления от картины. передан.