Противостояние

Этот раунд я выиграл: Дитрих будет в бешенстве, скорее всего, предпримет ночную атаку или даже не будет дожидаться ночи. Ганс обязательно растрезвонит содержание нашего разговора, задумается сам, адекватен его монарх или нет. Пусть не сейчас, но со временем червь сомнения будет точить его сильнее и сильнее, пока он не примет решение выбрать правильную сторону. Может, я и ошибаюсь, но в любом случае я ничего не теряю. Покажи я слабину — Дитрих не изменил бы своих планов. На его лице написано, что он никого, кроме Дойчей, за людей не считает. "Нацистский ублюдок! Угораздило твоего Адольфа попасть сюда, а не на Нюрнбергский процесс. Но ничего, если не самого Гитлера, так его проклятое семя изведу под корень", — мысленно пообещал себе, проходя внутрь крепости.

— Шрам, готовь воинов, сегодня будет ещё одна атака. И от нее зависит, кто выйдет победителем. Живее, Шрам, будешь так медленно бегать — разжалую в ефрейторы, — рассмеялся, видя, как после неведомой для него угрозы у командира прибавилось прыти.

Глава 19. Мехикская дуга

Наблюдатели со стены доложили, что спустя небольшое время после моего разговора с Дитрихом в лагере противника появилось оживление. Несколько раз из леса появлялись конные разъезды, но приблизиться к стене не рисковали. Весь остаток дня прошел в ожидании нового штурма.

Когда осеннее холодное солнце спряталось за горизонтом, сомнений у меня не осталось: Дитрих готовился к ночной атаке. Ночь выдалась темной, а когда темнота полностью укутала землю, появился туман. Он всё сгущался, костры во вражеском лагере исчезли из зоны видимости.

— Атака будет ночью, подними всех воинов, сегодня ночью решится, кто победитель. — Выслушав указания, Шрам отправил сразу двоих гонцов, чтобы мобилизовать отдыхающих воинов.

— Шрам, жду тебя вместе с сотниками и десятниками у себя дома, — торопливо пошел домой. Холодало, да и подкрепиться не мешало. Баск шел рядом, положив руку на меч.

— Собери свой отряд, пусть возьмут ружья. Нет смысла их беречь, если враг прорвется, — потеряем всё.

— Хорошо, Макс Са!

Ната уже собиралась лечь, переговоры с Дитрихом ее утомили. Будучи чувствительной, она всегда слабела при виде дикой силы и угрозы, исходящей от соперника. После встречи с немцами отправил ее домой, потому что девушка едва держалась на ногах. Неспешно перекидываясь с ней словами о ситуации в городе, выпил подогретый бульон, съел кусок отварного мяса.

Шрам с командирами подразделений явился быстро. Люди в комнату набились так, что яблоку негде упасть. Поделившись своими подозрениями относительно ночной атаки, которую следовало ожидать ближе к рассвету, обрисовал план обороны города.

Слушали меня внимательно, не перебивая. Когда закончил, слова попросил один из десятников:

— Макс Са, это Главный Дух-Бог сказал Тебе, что враг ночью атакует?

— Нет, так я думаю сам. Приближается зима, Дитриху надо покончить с нами как можно быстрее, не дожидаясь холодов. Это мы можем отогреться в теплых домах, а Дойчи сейчас — под открытым небом. Кроме того, если выпадет снег, лошадей надо обеспечить кормом, а я не думаю, что они об этом позаботились. В другом мире их предки так же зря понадеялись на блицкриг, хотели быстро завоевать огромные пространства. В результате теряли воинов от морозов и от такого сопротивления, что потом целый год бежали.

— Хаман, твое дело — выполнять указание, а не задавать глупые вопросы, — грубовато осадил десятника Шрам.

— Ничего, пусть лучше задаст, чем будет не понимать, чего ждать от врага, — вступился я за десятника. После этого вопросы посыпались: полчаса отвечал каждому, ещё раз подчеркивая, что наша победа зависит от слаженных действий.

— Найдите белую ткань, нарежьте ее полосками и обвяжите головы своих воинов, и про себя не забудьте, — напутствовал командный состав своей армии на прощании. Это пожелание сбило с толку всех, первым не утерпел сам Шрам.

— Макс Са, зачем?

— Ночь темная; кроме того, туман становится сильнее. Будет нелегко отличать своих воинов от чужих. А когда у человека на голове повязка — значит, это свой.

После ухода сотников и десятников, позвал к себе Арна и Мерса, неразлучную парочку друзей:

— Приготовьте трех лошадей, будьте готовы скакать, если Дойчи станут побеждать. Отвезете Нату в Берлин к Терсу, дальше сами решите, что вам делать.

— Макс Са, Ты прогоняешь нас, — чуть не взвыл Мерс. Арн просто остался без слов, хлопая глазами.

— Не прогоняю, мы можем сегодня проиграть: враги очень сильны, и их много. Не хочу, чтобы к ним в руки попала моя жена, — объяснил парням. Я не забыл масляный взгляд Дитриха, когда он понял, что Ната — женщина.

— Я никуда не поеду без тебя, — девушка как фурия выскочила из нашей комнаты,

— Поедешь!

— Почему ты решил, что я поеду? — голос Наты сорвался.

— Потому что ты беременна и обязана сохранить жизнь нашему ребенку, — устало возразил девушке. От ее криков начало пульсировать в висках.

— Как? Как ты понял, я даже сама не уверена! — Мои слова умерили пыл Наты.