Противостояние империй

После, осмотрев топор, князек оценил качество, поняв, что сталь и ковка не могут принадлежать работе людских мастеров. Уж больно хорошо отлетела конечность буяна от лезвия, будто волосок. Лесорубы, глядя на лежащую на земле руку, не стали лукавить и в подробностях рассказали, что торгуют с новым гномьим поселением древесиной и углем. Гномы платят лесорубам изделиями из высококачественной стали и серебряными монетами.

Разговор Малкольма был краток: браконьеров вздернули на их же делянке на невысокой сосне в знак назидания другим.

Уютный дом после небольшого отдыха придали огню, и отряд феодала двинулся в обратный путь. К вечеру Малкольму удалось добраться до места стоянки лошадей и к середине следующего дня прибыть в Келек.

Вернувшись, Малкольм долго отмывался от болотной грязи и запаха тины, а после ему еще долго мерещилось, будто рядом летает болотный гнус. Места укусов адски чесались и разбухли.

Проснувшись утром, Малкольм вспоминал обиду, причиненную гномами.

Сидя у камина за стаканом крепкой осиновки, феодал призвал сенешаля, налил ему выпить и, протянув ноги поближе к огню, спросил:

– А что, пес, какие ходят слухи в народе? Многие ли браконьерят в пользу гномов?

– Да, милорд, гномы покупают древесину, рыбу, мясо. Да, в общем-то, все, что поможет прожить зиму. С их стороны все чисто. Обрубки честно и щедро платят и не задают лишних вопросов.

– Значит, так, осел!

Сенешаль выронил стакан из рук.

– Обрубки должны околеть! К концу недели все браконьеры должны висеть перед воротами карлов! Развесить головы на частоколе мы не можем. Но сразу за воротами их убогой крепости начинается моя земля. Где хочу, там и вешаю нарушителей. Остальным послужит хорошим уроком! Коротышки слишком жадные и глупые. Съев все со своего клочка, карлы посягнули на мои ресурсы. Они не бросят затею до первого снега. А потом будет слишком поздно! Они сдохнут! Если не от холода, то от голода точно. Все ясно?!

– Да, ваша милость, – скрючился в поклоне слуга.

– Тогда пшел вон отсюда! – рявкнул лорд.

Нелегкий труд

Просперо с удивлением осматривал легендарное место переговоров, куда прибыла делегация мастеров-чеканщиков, и многочисленные обозы с богатствами в оплату гномьей части договора.

Близился закат, редкие лучи светила с трудом пробивали листву Вековечного леса и высокий густой кустарник, заполонивший разрушенную древнюю залу.

Мастер любовался уходящим солнцем. Необъяснимая мощь и густой багряный свет, тысячи теней и оттенков. Чуткое ухо улавливало сотни звуков: шелест листвы, пение птиц. Свежий воздух наполнял легкие гнома. Просперо не мог надышаться чистым, словно родниковая вода, и сладким, будто дикий мед, воздухом.

Привычные ко всему воины и члены посольской миссии суетились, устанавливая шатры и разбирая подводы. Только кузнец теребил в руках рассеянно сорванный лист, разглядывая причудливое жилкование, щупая заскорузлой рукой тонкие волоски. Полулес-полупещера произвели неизгладимое впечатление. Пожилой гном, словно ребенок, впитывал новый огромный мир, радуясь, что выбрался за своды.

Большую часть жизни, с тех пор, как кузница стала одной из лучших, состоятельные клиенты просили мастера сделать «как снаружи». Отковать дерево с медными листьями и серебряными цветами. Украсить ножны тончайшей кованой лозой, сковать львов или троллей, удерживающих фасад. Но реальность оказалась куда краше, многогранней и тоньше самой удачной работы кузнеца.

Взор мастерового подмечал все новые и новые детали. Мозг с неистовой силой крутился, придумывая, как воплотить их в железе, бронзе, серебре… Вдоволь налюбовавшись работой, в которой не было ни единого изъяна – произведением дивного мастера Природы, Просперо достал блокнот и начал зарисовывать каждую мелкую деталь, пристально вглядываясь, не пропустил ли чего-то важного.

Ночью гном долго не мог уснуть. Сидя у костра, смотрел на перелетающих с травинки на травинку светляков, ловил отблеск далеких звезд на крошечном бархатном клочке неба. Смутные образы мешались и сталкивались в голове. За сотни лет закостеневший в готовых решениях и привычных трудах гном никогда не испытывал столь сладкого чувства.

Он сидел тихо-тихо, боясь вспугнуть невольным вздохом или движением нарождающиеся идеи. Свежий воздух и монотонные звуки ночи сморили Просперо, и рассвет застал мастера прикорнувшим на бревне близ тлеющего, затухающего костра.

Эльфы появились внезапно. Словно выросли из земли, отделились от ближайших кустов или материализовались из утреннего тумана.

Просперо эльфы не понравились. Слишком высокие, слишком тонкие, слишком безволосые. Ни бороды, ни растительности на руках. Черты лица смешные, птичьи. Нос тонкий, глаза большие. Словом, не чувствуется в этих существах надежности. Посольская миссия представила мастеров новым провожатым. После недолгих сборов Просперо ожидал сигнала продолжить путешествие в кругу хозяев леса. Это не представлялось привлекательным, но заглянуть в дебри эльфийского царства было любопытно.