Протопоп Аввакум и начало Раскола

Никон, наконец, уступил, когда решил, что положение вещей достаточно продвинулось вперед. Была установлена дата избрания: 22 июля. Как было намечено, в точности были проведены соответствующие мероприятия: назначение 12 кандидатов собранием духовенства, затем избрание Никона и его утверждение царем. Но когда отправились за избранником, чтобы ввести его в кафедральный собор, он несколько раз отказывался. Наконец, приведенный на место главными боярами и высшим духовенством, он еще долго заставлял царя и всех присутствующих на коленях умолять себя, прежде чем решиться сказать свою речь: «Вы ведь знаете, что мы получили св. Евангелие, правила апостолов и правила св. отцов и гражданские законы от православной Греции (…) Однако мы не выполняем ни наставлений евангельских, ни правил апостольских, ни отцов церкви, ни законов благочестивых царей (…) Если вы хотите, чтобы я был вашим патриархом, дайте мне слово и поклянитесь в этом соборе перед нашим Господом Спасителем, перед Его Пречистой Матерью, перед ангелами и всеми святыми, соблюдать Евангелие, каноны и законы. Если вы обязуетесь мне повиноваться как вашему первому пастырю и вашему отцу во всем, что я вам преподам относительно догматов, церковного устройства и нравов, не буду отказываться от высшей духовной власти».

После этого царь, бояре, все собрание поклялись перед Евангелием и святыми образами повиноваться Никону. Он же, призвав в свидетели Бога, Пресвятую Богородицу, ангелов и святых, изъявил свое согласие[709]. Он был посвящен митрополитом Корнилием[710]. Мы никогда не узнаем, в какой мере вся эта сцена была подготовлена заранее. Можно предположить, что Никон уведомил царя об известной части своих требований, так как внезапное объявление их в последний момент грозило бы провалить все дело. К этой подготовке приложила свою руку Анна Ртищева. Но неожиданный заключительный финал был совершенно в духе Никона, и нет сомнения, что Никон являлся его творцом. Задумал его он один, без ведома других, чтобы поставить своего повелителя перед невозможностью отступить. Через шесть лет он повторил эту сцену с меньшим успехом.

Новый патриарх сначала часто появлялся перед народом: «В окно ис палаты нищим денги бросает, едучи по пути нищим золотые мечет! А мир-от слепой хвалит: государь такой-сякой, миленкой, не бывал такой от веку!»[711] Его первые действия не произвели никакого переворота. Сами принципы церковного устройства, которые он заставил всех одобрить с такой торжественностью, не произвели никакой сенсации: это были принципы кружка боголюбцев; правила апостолов и отцов церкви, а также законы византийских императоров; это как раз было содержание Кормчей, толстой книги, только что отпечатанной благодаря его стараниям. Реформаторские мероприятия продолжались.