Протопоп Аввакум и начало Раскола

«Братия моя возлюбленная и вожделенная, яже о Христе Исусе, на всем лице земном!

Стойте твердо в вере и незыблемо, страха же человеческого не убойтеся, ни ужасайтеся, Господа же Бога нашего святите в сердцах ваших, и Той будет нам во освящение, яко с нами Бог[1659], и уповающе будем нань, и спасемся Его ради, яко с нами Бог. Услышите и до последних земли, яко с нами Бог.

Аще бо кто верует – и разумеет реченная пророком. Аще ли ни, той смущается и колеблется, и, яко трость зыблется и от мала ветра, тако и маловерный и от слова убоявшеся, предает правоверие, и таковый наг и чюждь бывает Евангельского учения.

Понеже Христос во Евангелии научает четырем добродетелям: мужеству, мудрости, правде и целомудрию.

Слыши страшливый: начало Евангельскаго подвига мужество, в нем же писано: не убойтеся от убивающих тело, душю же не могущих убити[1660]. И о сем подобает нам безпрестанно поучатися, да же страхом не колеблемся. Но яко младый птенец, опернативши, возлетает выспрь, тако и человек Священным Писанием исправляется и дерзает всенадежным упованием смело по Христе страдать, не отмещется и смерти, егда время призовет.

К томуже и мудрость Христову содержит: не наскочит на напасти, а егда возмут, не отрицается и о земных не печалится, но, с любовию Христа ради, вся презирает, поминая Господом реченное: будите убо мудри, яко змия, цели, яко голубие.

Добро, братие, разсуждение во всем. Не наскочи, ни отскочи: так и благодать бывает тут. А аще, раздувшеся, кинешся, опосле же, изнемогши, отвержешися. А аще с целомудрием, и со смиренною кротостию, и с любовию ко Христу, прося от Него помощи, уповая на Него во всем, подвигнешься о правде Евангельской: и тогда Бог манием помогает ти и вся поспешествует ти во благо. Не ищи тогда глагол высокословных, но смиренномудрия: сим победиши вся противящияся тебе. А кто гордостию движется, Платонски на суде поучается говорить, таковый всяко изнеможет и отвержется; таких подвижников Бог не рачит, но отвращается. Близ Господь всем, призывающим Его истинною, а гордоусов не любит Господь во всяком деле. О Христове деле говори кротко и приветно, да же слово твое будет сладко, а не терпько. Аще и разгорится дух огнем божественным: слово к человеку говори, а умом ярость износи на диявола.

А кающагося во всяко время прощай, и вся твори, не человеком показуяся, но Богови.

Так же и молися за противнаго (…)[1661].