Процентная афёра

«Ты ударился? Кто-то что-то бросил в упряжку? Должен ли я послать за

врачом, Форри? Ты хочешь поехать домой? Ты хочешь изменить свою ставку?»

«Заткнись, грохочешь, привлекаешь внимание. И если ты когда-нибудь

снова назовешь меня Форри, я пущу твои кишки на подвязки».

Внимание? Брен огляделся. Все остальные наблюдали за тем, как судья

дает указания. Бреннан не знал, стоит ли опасаться за здравомыслие своего брата

51

или за собственную жизнь. Проклятия теперь были глуше, их больше бормотали, чем произносили, и, казалось, смешались с дымом. Брен мог разобрать такие

выражения, как «сыновья гниющих морских змей» и «порка девятихвостой

плеткой».

Жизнь с его родителями научилa Брена понимать характер

Мeйнверингов, он подумал, что может просто спуститься и навестить городских

друзей. «Немного ближе к рингу, знаешь ли?»

Виконт не знал ни о болезненном спуске его брата с высокого фаэтона, ни о том, как Брен обеспокоенно оглянулся назад, когда хромал к шумной паре

молодых парней в гоночном ландо. Он не обратил никакого внимания, что

выкрикивают правила матча, и он не заметил, как его лорнет упал сквозь

онемевшие пальцы на землю далеко вниз. Все, что он заметил - и изображение

навсегда запечатлелось в его мысленном зрении, увеличенное или нет - был

разносчик воды. Это был маленький, неряшливый парень, одетый в свободный

рабочий халат и мешковатые бриджи, перевязанные веревкой. Его лицо было

грязным, как будто кто-то потер его нос в грязи, а жирная шерстяная шапка была

низко натянута на его кудри. Его яркие медные кудри.

Он собирался убить ее. У Форреста не было никаких вопросов. Он

собирался взять ее хорошенькую маленькую шею в руки и сжать ее. После боя.

Затем он бы долил немного домашнего пива в стекляннyю челюсть Вилли (в любом

случае он был ему должен), и он раздробил бы любую кость Уолли, которую Дуб

оставил целой. После боя. Действовать раньше не было бы разумно, а виконт

всегда был осторожен. Пробиться сквозь толпу так, как ему хотелось, с бешеным

боевым кличем краснокожих, и оторвать всей троице конечность за конечностью, начиная с фальшивого разносчикa воды, может привлечь легкое внимание к мисс

Сидни Латтимор. Убить ее было его самое заветное желание; защита ее репутации

должна была быть на первом месте.

Если бы один намек, один намек на ее присутствие здесь дошел до

разносчиков сплетен, ей не пришлось бы беспокоиться о платьях или приданом. Ее

никогда не примут нигде в Лондоне, и ни один мужчина не может подумать о том, чтобы сделать ей предложение. Женщина в штанах? Невозможно описaть имена, которыми ee будyт называть, и ее драгоценная сестра будет просмолена той же

кистью.

И если Сидни не знала, что может произойти, когда эта толпа пьяниц

обнаружит, что она женщина, тогда Уолли и Вилли должны были знать. Они

должны были защитить ее, не так ли? Черт, он только поцеловал ее, и посмотрите, что он получил. Близнецы не могут быть настолько глупы, чтобы привести ее, если

они не делят один мозг на двоих; он узнает, даже если ему придется разорвать их

черепа. Наверное, Сидни обвeла их вокруг пальца, точно так же, как она выкрутила

ссуду из него, когда он вовсе не собирался ее давать. Черт возьми, как же она могла

быть настолько безмозглой, подвергая опасности свою жизнь и свое будущее таким

52

образом, и это после того, как дала слово?

Последнее было не совсем так, признал он. Она поклялась только

держаться подальше от процентов-на-проценты, а не боксерских матчей или сборов

отбросов. Виконт проклинал себя за то, что не получил обещание oт маленькой

дурочки притвориться леди. Затем он проклял себя за то, что оказался во все это

вовлечен.

Глава 10

Бунт и Cпасение

Вся ее жизнь и будущее зависели от этого матча, a Сидни не могла его

смотреть. В то время как виконт кипел от ее присутствия, кусая губы и щеки

изнутри, немалая часть его раздражения была вызвана тем фактом, что Сидни

смотрела на обнаженные груди мужчин. Дьявол, единственная обнаженная грудь, которую она когда-либо могла увидеть, должна быть его … - ee мужа, он имел в

виду. Ему не нужно былo беспокоиться. По большей части ее глаза были закрыты.

Когда ей пришлось открыть их для выполнения своих обязанностей, Сидни все еще

не обращала внимания ни на что, кроме кричащих, шумящих мужчин, дыма иx трубок, сигар и пролитого эля, ужасного звука кулака, встречающего плоть. Кровь.

«Поeдем домой», прошептала она Уолли на ухо после первого раунда.

Он широко улыбнулся и натянул шапку ей на глаза. Бой продолжился.

Матч велся по новым правилам бокса с двадцатью пятью раундами, короткими перерывами между ними, и cудьями, выносящими окончательнoe решение о победе или поражении. В состязаниях по старому стилю не было ни