Процентная афёра

чувствовать, что все любуются, как он изображает из себя дурака. Возможно, посещение нефритовой коллекции в комнате Адамса, размышлял он. Нет, запертые

шкафы напомнили бы ему о бурных отношениях его родителей.

Когда он отправился в мысленный тур по Мейнвeринг-Xаусу, виконт

обнаружил в себе новую романтическую причуду. Он хотел быть с Сидни, где никто

не мог их побеспокоить, видеть, как эмоции мерцают в ее кариx глазаx при свете

дня. Он хотел попросить ее жить с ним в Мейн Шансе, … в Мейн Шансе!

Все они едут в Сассекс на праздники после Cезона. Свадьба будет

проходить там после Нового года, он узнал от Брена, в семейной часовне.

Да, Шанс был идеальным местом, чтобы воспользоваться своим

шансом. Праздники добавляли особое волнениe в любом случае, с вечеринками по

всему графству, омелой, поцелуями и замком, украшенным зеленью. С экскурсиями

по сбору падуба и рождественского бревна, доставке корзинок арендаторам и

цветов в церковь, он наверняка найдет идеальную возможность. Может быть, будет

снег, поездки на санях, долгие прогулки, катание на коньках и снежки с детьми его

сестер. Форрест обнаружил, что не может дождаться, чтобы показать Сидни его

дом, его наследие, ее будущее.

Его мать была не права; не было никакой спешки. Форрест мог ждать

идеального времени, идеального места. Он улыбнулся и заставил перейти мерина

на размеренную рысь. «Время идти домой, мальчик».

Внезапно его конь поддался назад. Затем он подпрыгнул, встал на дыбы

12

и затряс головой. Форресту удалось остаться верхом благодаря счастливой

случайности и совершенству в искусстве верховой езды, поскольку он опять не

следил за дорогой: видение Сидни со снежинками, падающими на розовые щеки, закрыло Роттен Роу. Он успокоил породистого скакуна и поправил свой сбившийся

шейный платок, когда заметил у каурого пятна крови на голове. Держа поводья

крепко, Форрест спешился.

Что за черт? Ухо мерина, казалось, было аккуратно рассечено

наполовину. Форрест оглянулся и никого не увидел. Все еще держа поводья, он

пробормотал успокаивающие слова лошади и повел ее обратно туда, где лежала его

бобровая шляпа. Он продолжал смотреть назад, на деревья, сквозь кусты. Дьявол, там был миллион мест удобных для засады. Затем его взгляд поймал блеск металла, и он дернул все еще нервничающее животное от деревьев. Нож врезался в ствол

дерева примерно на высоте его головы, когда был верхом.

«Ад и проклятие», выругалcя он себе под нос, рассердившись на

собственную глупость. Считая, что нападавшего уже давно нет, Форрест спрятал

свой нож и снова взобрался на лошадь. Он внимательно проследил eщe раз свой

путь, на этот раз ничего не упуская. Единственным человеком, которого он увидел, была согнутая старуха с тростью и шалью на головe, сидящая на каменной скамье.

Стая голубей клевала траву у ее ног.

«Добрый день, бабушка», сказал виконт. «Вы видели, как кто-то шел за

мной по пути?»

Старая ведьма подняла голову. «Смотрела, сынок?» - спросила она

сквозь голые десны, ее рот обвился вокруг отсутствующих зубов.

«Я сказал, вы видели кого-то, кто следовал за мной? Кто-нибудь

подозрительный?

«Нет и нет». Карга печально покачала головой. «Мои глаза не те, что

были раньше».

Форрест бросил ей монетку и поехал прочь. Старуха выругалась и

сорвала шаль с головы, обнаружив рыжие волосы. Затем она бросила свои очки на

землю и прыгнула на них. Затем она пнула голубя или двух. Рэнди опять не слушал

свою мать.

Глава 24

Сидни и Чувствительность

Что-то пошло не так. Обстоятельства складывались все лучше, но Сидни

чувствовала себя все хуже. Она была в восторге от счастья Уинифред, правда была.

Тапочки Винни не касались земли, с тех пор как герцогиня кивнула в знак

одобрения. Сестра Сидни будет окутана любовью и счастьем, связана с золотым

будущим, как самый замечательный, сверкающий рождественский подарок. А

Сидни не была удовлетворена.

Им не надо было больше сжимать пенсию генерала так сильно, что она

12

плакала; и собственное приданое Сиднея должно было быть восстановлено в

соответствии с условиями брачного договора. Сидни и генералу было предложено

жить вместе с Бреном и Винни в Хэмпшире, когда молодые уедут к себе, или с

герцогом и герцогиней в Лондоне и Сассексе. Так что беспокоиться было не о чем.

Но этого было недостаточно, Сидни знала. Она не хотела быть

предметом благотворительности, даже если она была единственной, кто так считал.

Она не хотела быть бедной родственницей, зависящей от милостей своей сестры, пресловутой подружкой невесты, навязавшейся с молодоженaми в свадебное

путешествие. Как бы она ни любила герцогиню и ни восхищалась ею, она не

думала, что она будет счастлива в доме другой женщины, особенно в том, где у

фарфора неясное будущее, и куда старший сын в любой момент может привести