Провал

– А у нас они эти изменения внести не могли?

Его компетентность открыто поставлена под сомнение. Не в первый раз и, наверное, не в последний.

Разговор закончился пятью минутами позже на том, что они договорились встретиться сегодня утром. В девять часов. Первая встреча в этот день.

Клас пришел из мира продюсерских компаний. Там он в течение многих лет собирал команды, продавал идеи, находил нужного человека на нужное место для решения возникавших проблем. Однако содержание не являлось его сильной стороной. И никогда ею не было. Когда-нибудь это, вероятно, вскроется.

Возможно, сегодня.

Двое его предшественников на должности ответственного за программы продержались, соответственно, четыре и девять месяцев. На канале говорили, что это единственная должность, имеющая в офисе кресло с катапультой. Поэтому нельзя было отрицать, что, покидая квартиру, он слегка нервничал. Вместе с тем он уговаривал себя, что отказался от идиотского реалити-шоу, а не, скажем, от «Битлз».

Он нажал кнопку вызова лифта. Ничего не произошло. Снова нажал. Полная тишина в шахте лифта. Кто-нибудь не закрыл дверь или что-то испортилось. Дьявол. Он почти бегом двинулся вниз по лестнице, ощущая стресс по нескольким причинам.

Первая – утренняя встреча.

Вторая – убийства участников реалити-шоу. И Мирослав Петкович, и Патриция Андрэн выступали на их канале. Правда, Андрэн участвовала в шоу «Мать-одиночка в поиске» еще до того, как он стал отвечать за программы. Им стали звонить журналисты, стремившиеся узнать детали со съемок, личные воспоминания. Не осталось ли что-нибудь за рамками материала, которым они снабжали прессу в течение сезонов? Что-нибудь эксклюзивное? Клас переадресовывал их в продюсерскую компанию. Он ничего не мог сказать ни о Мирре, ни о Патриции – ни с кем из них он не встречался и, честно говоря, едва знал, кто они такие. Программы, в которых они участвовали, он не смотрел. Впрочем, отдельные фрагменты иногда просматривал – по обязанности, но ни за что не стал бы досматривать серии до конца. Как и любой другой сотрудник канала.

Это считалось телевидением для идиотов, для продажи рекламы.

Цинично построенные программы с жестким отбором участников создавались для того, чтобы во взаимовыгодном сотрудничестве с вечерней прессой привлекать правильную публику и получать максимум медийного пространства. Подобные высказывания даже не вызывали споров. Все об этом знали, придерживались одного мнения. Однако он чувствовал, что даже здесь канал ожидает от него большего. Поговаривали о часовом специальном выпуске, посвященном обеим жертвам, где можно смонтировать фрагменты старых интервью с личными размышлениями друзей и членов семьи. Иными словами, о программе, посвященной их памяти. Словно они были звездами спорта или политиками. Что-то собой представляли. Положим, это тоже цинично. Естественно, они что-то собой представляли, и ужасно, что погибли два молодых человека, но… Программа памяти. Соберись.

Он распахнул ведущую к парковочному гаражу под домом металлическую дверь и свернул налево. Вытащил из кармана ключи от машины и уже собирался открыть свой «Лексус», когда увидел его.

Озираясь в пустом гараже, он громко перебирал всевозможные ругательства. Он просто не верил своим глазам. Ему не выехать. Прямо позади его машины припарковался какой-то идиот. Причем вплотную к «Лексусу» стояла не самая обычная машина.

А проклятый здоровый жилой автофургон.

40

Стрелки часов не достигли еще и половины девятого, а Торкель чувствовал, что уже проголодался. Будильник прозвонил в четверть шестого. После короткой пробежки по еще не проснувшемуся Стокгольму, душа и довольно скудного завтрака Торкель поехал на остров Кунгсхольмен, в Управление полиции. Раньше он оправдывал пустой холодильник своим частым отсутствием, но сейчас это не соответствовало действительности. Они пробыли в Ульрисехамне менее двух суток – недостаточно долго для того, чтобы что-нибудь испортилось. Правда заключалась в том, что ему все труднее становилось есть в одиночку.

Просыпаться одному, засыпать одному. Жить одному.

Ощущение одиночества усилилось после известия о помолвке Ивонн и Кристофера. Осенью они поженятся, на хуторе в Бергслагене, где родился Кристофер. Скромная свадьба. Его они едва ли пригласят. Он желал бывшей жене всего самого хорошего, но ее переход к долговременным любовным отношениям еще больше высветил то, насколько далек от них он сам.

Ему пришлось признать, что с Урсулой ничего не выйдет. После свадьбы Билли они оказались у нее в номере с бутылкой шампанского. Но когда бутылка опустела, Урсула ясно дала ему понять, что хочет, чтобы он ушел. Продолжать тосковать и надеяться бессмысленно.

Есть еще Лисе-Лотте.

Их поцелуй был потрясающим, нес в себе обещание чего-то большего, но он покинул Ульрисехамн, даже не позвонив ей. Обещал и не позвонил. Женщинам такое не нравится. Она ему тоже не позвонила. Значит, поцелуй можно было считать одноразовым явлением.