Провидение

Что их заводит? Что они любят и почему? Возьму Лавкрафта, подумала она. Может быть, тогда я смогу его разгадать. Вот в чем громадная несправедливость системы. Ты чувствуешь это всем своим существом и ничего не можешь с этим сделать.

Времени мало, и я прохожу на кухню, чтобы потянуть еще.

Да, печальный случай, бедная девочка. Никакой загадки тут нет. В углу, рядом с переполненной корзиной для мусора, кучка сметенных крошек, будто она так и не решила, что с ними делать и как перенести с пола в корзину. Одиноким людям необязательно стараться для постороннего. Внутренний голос подсказывает: девушка старалась прибраться ради Бородача.

Открываю шкафчики и чувствую, как Стейси буравит взглядом мой затылок. Мать Флори вот-вот будет здесь, и ей не понравится, что какой-то полицейский в штатском вынюхивает что-то без всяких на то причин, когда нет ни свидетельств насильственного вторжения, ни признаков преступления, ничего. Мать уже поплакалась по телефону, повздыхала, сказала, что всегда до смерти тревожилась из-за дочери, которая никак не могла определиться в жизни и не могла пройти мимо наркотика, чтобы его не попробовать.

Внутренний голос не умолкает, он кричит. Я притворно зеваю, перебираю ее почту.

За спиной кашляет Стейси.

— Извините, босс.

Но потом она уходит, а я продолжаю — перебираю журналы, старые газеты, причем некоторые Флори даже не удосужилась вынуть из пакетов. Зачем она подписалась, спрашиваю я себя и тут же вспоминаю постер в ее гостиной: ПУСТЬ ПРОВИДЕНС ОСТАЕТСЯ ПАРАНОРМАЛЬНЫМ. Мне нравится эта девушка. Мы выходим из кухни, и я слышу металлическое звяканье каталки.

Стейси свистит мне — идем, Эгги.

Снаружи — сумасшедший дом. Соседи встревожены и обсуждают случившееся. Общее мнение таково: Мать Природа — взбалмошная особа, девушка не была наркоманкой. Флори не была зависимой, а произошедшее — трагедия.

Стейси держится в сторонке, говорит, что, мол, людям нужно кого-то винить.

— Конечно, — соглашаюсь я. Но к внутреннему голосу надо прислушаться. — У меня аспирин в машине.

Она верит мне и кивает, и я свободен. Свободен, как ребенок, оставленный мамой дома один. Обвожу взглядом соседей. Большинство домов на этой улице — старые викторианские, с облупившейся краской, поделенные на дуплексы. Люди здесь живут обеспеченные, таких в наше время называют яппи. Почти все они подписаны на «Проджо». Перед половиной домов, в конце подъездных дорожек, белые пластиковые ящички.

Делаю вид, что у меня звонит телефон, и притворяюсь, что отвечаю. Разговаривая как бы с Ло, медленно иду на восток — Так скажи им, что мы не можем заплатить вперед, — на самом деле проверяя ящики и присматриваясь к людям. Похоже, все, у кого есть почтовый ящик, газету получили. Я останавливаюсь, изображаю замешательство — Ло, тебе нужно успокоиться, нельзя так себя накручивать, ты же знаешь, что это ничего не решит. Ловлю взгляд Стейси, беспомощно развожу руками, и она кивает.

Иду в обратном направлении, на запад. Возле следующего после Флори дома пожилая, склочного типа дама качает головой и шепчет: «Девчонка бегала тут в бюстгальтере. Я всегда думала, что она немного не в себе».

Прощаюсь с воображаемой Ло и прячу телефон в карман.

— Мэм, позвольте вопрос. Вы получили сегодня газету?

— Вообще-то нет. Если только ваши люди ее не украли.

Зашибись.

Я иду к следующему дому. Здесь двое, высокий и низкий. На руках у одного из них ребенок. В белом ящичке ничего.

— Вы газету сегодня не получили? — спрашиваю я.

Тот, что пониже, бросает взгляд на ящик.

— Наверное, нет. Поверить не могу, что с Флори такое случилось.

Я останавливаюсь.

— Да уж. Похоже, хорошая была девочка.

— Лучшая. Это благодаря ей мы газету получаем. Как-то раз в прошлом году позвали ее пообедать с нами, и вот она-то и доказала нам всем, как важно знать местные новости и что для этого нужно…

Высокий кладет руку на плечо низкого, а занятый собой малыш роняет счастливо слюни. Я улыбаюсь.

— Симпатичный он у вас.

Чутье все-таки существует, и мы живем, прислушиваясь к нему, выстраивая по нему жизнь, делая то, что считаем правильным, даже если люди качают головами и полагают, что вам надо выспаться и принять таблетку аспирина. Мой внутренний голос заговорил. Я послушался и в результате получил вполне реальную ниточку.

Последней, кому доставили газету, была Флори. Дальше разносчик не пошел. Здесь что-то произошло. Разносчика она знала. И я готов держать пари, что он носит бороду.

Скоро я буду знать это точно, потому что осталось только его найти.

Хлоя