Провидение

Я по-прежнему не знаю, кто он. До того, как Хлоя закрылась, ее друзья оставляли такие записи, как: «ВЫ, РЕБЯТА, ПРОСТО ПРЕЛЕСТЬ, и РАД ВИДЕТЬ ВАС ТАКИМИ СЧАСТЛИВЫМИ». Эти друзья встречали его, но имени не называли. Живет он где-то наверху, как злодей в комиксах. У него собственное патио в небе. Иногда Хлоя выкладывает фотографии того, что можно увидеть только оттуда, из его #Penthouse. С ним она другая. Больше шуток, больше хештегов. Не знаю, где именно он живет, но его дом — полная противоположность моему подвалу. У меня бетонные стены, холодные, темно-оранжевые. В его апартаментах стены белые и вверху деревянные балки.

Хлоя больше не занимается живописью. На ее сайте нет новых картин на продажу, нет объявлений о выставках в галерее. Иногда я думаю, что парень, с которым она встречается, врач, что она познакомилась с ним из-за меня, потому что из-за меня упала в обморок. Могу держать пари, что это он сказал ей взять паузу. Она так и сделала. Потому что он доктор, а доктора знают, что лучше. Я вижу его в кошмарах. Он преследует меня, оживляет убитых мною невинных людей. Он склоняется над ними, считает, делает искусственное дыхание.

И тут я просыпаюсь.

Один.

А он с ней. Целует, прижимается, сидит с ней в поезде подземки. Я в метро не был никогда. Добрался до Нью-Йорка и ни разу не спустился в подземку. Дни — на Кони-Айленд, ночи — под звездами, на мостах, освещенных сверху. Если он не врач, то, скорее всего, знаменитый актер. Я смотрю на скриншоты ее страниц в «Фейсбуке», сделанные до того, как она ограничила доступ к аккаунту. Смотрю, пока есть силы смотреть. Читаю о том, как «Фейсбук» вызывает у людей желание совершить самоубийство, и вдруг понимаю, что проголодался и пора идти на работу. Организм препятствует твоим планам. Как сказал Лавкрафт, ты всегда можешь убить себя в следующем году.

Еще раз отклоняюсь от обычного маршрута, от киви, от имейлов Флори. Думаю о письме Роджера. Ты обладаешь силой. Добро пожаловать. Я обладаю силой, хотя и особого свойства. Но слово это обманчивое. Сила не моя. Она переполняет меня, но я все равно что мертв. Я ничего не контролирую. Я — вместилище злой силы. Я беспомощен. Поцеловать Крейн Запятая Флори я смог лишь потому, что не любил ее. Она не задела меня за живое. Все, кому я навредил, так или иначе это сделали. Я мог, как в песне «Pixies»[66], направить машину в океан. Проезжая в Бристоль по мостам с их эффектными арками, я пару раз ловил себя на мысли о том, как легко повернуть руль в сторону. Но сколько хлопот рабочим, сколько неприятностей рыбам и родителям. И, конечно, я не могу сдаться.

Не представляю, что умру, не разгадав загадку фотографии Хлои под дождем.

Звякает телефон. Сообщение от босса: «Тео малыш выходи ты нужен мне сегодня».

«Хорошо», — пишу я.

День сегодня тяжелый.

Меня не было не так уж долго, но появились новые подписчики с трудными адресами. В конце концов добираюсь до улицы, на которой живет Крейн Запятая Флори, опускаю стекло и пытаюсь разобрать надпись на прибитой к столбу розовой табличке: «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО КОТА? ЕГО ЗОВУТ ФРОНТМЕН MUSE. ОН МОЯ ЖИЗНЬ».

Поднимаю стекло.

В ящике Флори меня ждет записка: «Вам, мужчинам, даже не хватает смелости проститься. Прощай».

Пока читаю записку, сетчатая дверь открывается. Флори видит меня и идет ко мне. Халат распахнут, а под ним короткие шорты и рубашка. Она подходит, останавливается, и ее груди уже передо мной, так близко, как дождевые капли близки к Хлое, когда она наклоняется к ним.

Флори показывает мне палец. Заслужил. Потом поворачивается, входит в дом и хлопает дверью. Я мог бы припарковаться, зайти и извиниться, а потом даже попытаться поцеловать ее. Но я люблю Хлою. Жму на газ, и тут что-то ударяется о машину. Чашка. Пластиковая чашка с надписью Университет Брауна падает на землю. Флори начинает плакать, но не выпускает кошачий поводок.

Останавливаюсь. Сердце спокойно. Бьется ровно.

Я выхожу, иду к ней, и она напрягается, говорит, что у меня нет права преследовать ее. Я извиняюсь.

— Не здесь. — Она оглядывается и ведет меня к себе.

Я мог бы уйти. Должен был бы уйти. Я не поцелован-исцелен. Постоянно думаю, как мгновенно это случилось с Хлоей. Полная противоположность тому, что с Флори, у которой нет ни кровотечения из носа, ни даже признаков слабости. Она обматывает вокруг запястья поводок, жалуется, что не может найти кота. Не знает, на что бы ей подцепить меня. Я обнимаю ее, и она не сопротивляется. Говорит, что скучала. «Мне было так хреново… правда. Думала, между нами что-то возникло…»

— Я тоже так думал.

Она отстраняется и ведет меня от рыбок к кухне. Вонь оттуда такая, что я едва сдерживаюсь.

— Надо бы почистить кошачий ящик, но я где-то читала, что так делать нельзя, потому что запах — это дом, а если я все выброшу, то кот может и не найти дорогу домой.