Провидение и катастрофа в европейском романе. Мандзони и Достоевский

Природное чувство справедливости оказывается «приправленным» отнюдь не христианской гордыней: «Нрав его, прямой и вместе с тем буйный, со временем втянул его и в другие, более серьезные столкновения. Он питал искреннее и глубокое отвращение ко всякому притеснению и насилию, и это отвращение обострялось в нем тем сильнее, чем выше стояли лица, совершавшие их изо дня в день, – а ими были как раз те самые люди, с которыми он больше всего был не в ладу. Чтобы разом унять или, наоборот, подогреть в себе эти страсти, он охотно принимал сторону какого-нибудь слабого, обиженного человека, хвастливо брался вывести на чистую воду обидчика, ввязывался в ссору, навлекая на себя другую, так что мало-помалу сделался каким-то защитником всех притесняемых, мстителем за поруганную справедливость»[262].

Автор неоднократно дает понять, что его герой, как бы ни был он временами аморален, не утратил нравственные ориентиры; в ответ на неблаговидные его поступки скрытые сомнения и терзания то и дело одолевают героя:

Помимо явной войны с врагами он непрестанно терзался внутренними противоречиями, потому что для успешной развязки какого-либо столкновения (не говоря уже о случаях, когда он терпел поражение) приходилось и ему прибегать к хитрости и насилиям, за которые его потом мучила совесть.[263]

Итак, яблоком раздора между благородными горожанами служит сущий пустяк, и конфликт завязывается, что называется, на пустом месте, приведя к трагической развязке, которая круто изменила судьбу Лодовико. Описывая произошедшую стычку, Мандзони с нескрываемой иронией показывает, из-за какой вопиющей ерунды обрывается порой жизнь человеческая:

Лодовико издали заметил некоего синьора, завзятого и наглого забияку, с которым он за всю свою жизнь не сказал ни слова, но который был его смертельным врагом; впрочем, сам Лодовико от всей души платил ему тем же. Такова уж одна из особенностей этого грешного мира, что в нtм люди могут питать взаимную ненависть, не зная друг друга.

Роковая ссора происходит из-за вспышки амбиций молодого человека. И Лодовико, и его противник схватились, отнюдь не отстаивая высокие идеалы. Мало того, оба они напрочь забыли про христианские добродетели братского и любовного обращения со своими дальними и ближними. Автор с издевкой обыгрывает абсурдную власть нелепого случая, который привел к смертельному исходу:

Оба шли вдоль самой стены; но Лодовико – заметьте! – приходился к ней правым боком, а это, согласно обычаю, давало ему право (и куда только не суется право!) не уступать дороги кому бы то ни было, – обстоятельство, которому в ту пору придавали большое значение. А тот, наоборот, считал, что это право принадлежит ему, как благородному, и что Лодовико должен идти посредине дороги, – это тоже в силу другого существовавшего обычая. Ибо в данном случае, как это бывает и во многих других делах, рядом действовали два противоречивых обычая, и оставалось нерешенным, который же из них – добрый. Это и служило удобным поводом, чтобы затевать ссору всякий раз, когда чья-либо упрямая голова сталкивалась с другой такой же.[264]

В начале разборки Лодовико не желает смерти своему противнику. Убийство происходит неумышленно и почти спонтанно, после того, как на глазах Лодовико смертельно ранен его приближенный Кристофоро, который беззаветно бросился на помощь своему покровителю и фактически спас ему жизнь: