Провинциалки

Взяв у нее бутылку, я случайно соприкоснулся с ее рукой, почувствовав при этом небольшое волнение.

– Давай! – согласился я.

– Я произношу тост за замечательного человека, моего друга, Майкла Бэя! – с важным видом артистки, с наигранным забавным позерством, как будто бы находясь на сцене, произнесла она. – Итак, Майкл! Желаю тебе, как моему другу в этой чужой стране, веселой, сумасшедшей жизни, самых смелых и откровенных желаний, новый мерседес без крыши и, наконец, научиться ловить рыбу! – Она опустошила стакан и залилась громким смехом. – Майкл! Поплыли вперед к далеким горизонтам, к дельфинам и русалкам!

Мы мчались, рассекая кристально чистые волны, навстречу ветру, брызги волн, разрезаемых нашим маленьким судном, попадали на наши улыбчивые лица. Ее волосы любимых мною оттенков развевались на теплом мягком соленом ветру в разные стороны, а глаза сверкали безмятежным счастьем. Она довольно неплохо водила катер, мы иногда менялись. Стоя за штурвалом, она специально срезала углы, создавая волны. От этого нас немного пошатывало из стороны в сторону. Мы плыли далеко-далеко, как бы уплывая от всех проблем и стереотипов, пытаясь забыть, что нас ждет на берегу. Здесь, в открытом безмолвном море, все заботы и проблемы казались незаметными, несуществующими, все отходило на второй план. Здесь были только мы вдвоем, и никого рядом.

Мы держали курс на остров. Я однажды бывал там. Это маленький остров, состоящий из песка большой каменной глыбы. Видно, что раньше это была гора, которая сейчас на дне, а ее верхушка как раз и образовывала остров, на который причалить можно только с одной, пологой, стороны. Вокруг него постоянно кружат чайки, выискивая еду. Как же прекрасно чувство, когда ты находишься в определенный момент где-то с кем-то и тут понимаешь, что бесконечно счастлив именно сейчас. Когда один человек дает тебе ощущение этого счастья, спокойствия. Ты всеми клетками своего тела понимаешь, что тебе по-настоящему хорошо. И это со мной именно из-за нее. Просто есть одно единственное желание – чтобы только она была рядом. Наверное, это и называется настоящей влюбленностью. По-другому ее вряд ли получится описать.

На горизонте появились мутные очертания острова. Мы выбрали правильный курс. Когда мы подплывали к этому необычному местечку, нас поразило большое количество чаек, кружащихся над загадочным скалистым утесом. Мы причалили. Этот небольшой остров в середине синего моря издавна был окутан тайной и мраком, вокруг него ходит множество легенд. Есть поверье, несколько веков назад в этих краях располагалась самобытная деревушка, в которой, по рассказам людей, жила черная ведьма. Ее покосившийся домик стоял на окраине, у большого камня, вдали от посторонних глаз. Она была необычайной красоты и обладала магическим взглядом. Люди шептали, что она не старела никогда и влюбляла в себя всех мужчин, кто бы ни взглянул на нее. Поговаривают, что всем женщинам в той округе это настолько осточертело, что они собрались темной ночью, пришли к ней в хибару, связали и кинули ее в море с камнем на шее. Потом по этим краям прошел слух: якобы видел кто-то из рыбаков ее на этом острове, но уже половина их не возвращалась оттуда, а кто возвращались – говорили страшные вещи. Потом уровень воды поднялся и почти весь остров затопило. Весь, кроме этого огромного камня. Местные старожилы до сих пор поговаривают, что чайки не зря роятся там, будто бы до сих пор выискивая останки былой красавицы – черной ведьмы. Но несмотря на эту драматичную легенду, это место кажется необычайно романтичным, здесь чувствуется время, оно течет медленно-медленно, как будто бы застывая.

Причалив к скале, мы сошли на берег. Берта смотрела на меня смеющимися, довольными, чуть захмелевшими глазами.

– Майкл, давай удочку! Я сейчас поймаю нам рыбу, – с вызовом заявила она.

– Ты умеешь?

– Сейчас увидишь, – разматывая удочку и ловко закидывая ту в пучину воды, ответила она.

Не прошло и получаса, как у наших ног лежало не менее шести мелких рыбешек, называния которых мы не знали.

– Откуда ты это все умеешь? Такую леди, как ты, довольно трудно представить с удочкой и костром, – удивился я.

– Да были времена, когда я жила в лесу, там и приходилось всему этому учиться, выбора не было, – разжигая дрова, которые нашлись у меня на катере, сообщила Берта.

Костер полыхал, солнце клонилось к закату – наше небольшое путешествие длилось уже несколько часов. Мы ели свежесваренную уху, можно ее так называть, так как там находились только пойманные рыбы и парочка пряных трав, которые скудно росли на нашем острове. Есть хотелось жутко, так что мы особо не придирались. Мы пили кальвадос, одну бутылку за другой, смеясь и рассказывая друг другу всякие невероятные истории. Однако было что-то таинственное в ее прошлом, том, о котором она старательно избегала разговаривать.

Но вот Берта, заворачиваясь в старый плед, откопавшийся на моем катере, дрожащими пальцами закурила сигарету. Глаза ее стали поблескивать.