Провинциальная история

Ну… с этим утверждением Ежи мог бы и поспорить, но не стал. Во-первых, все одно не поверят, во-вторых, девиц в любом случае отыскать следовало. А дальше пусть родители разбираются и с ними, и с… хиндеями, которые просто-таки обязаны быть, ибо не случается такому, чтобы девицы сбегали из дому без веской на то причины.

— Идем, — решился Ежи, подумавши, что есть в нынешней ситуации нечто до боли знакомое.

— Куда?

— На место… происшествия. Покажете, где они сидели и вообще…

Купцы вновь переглянулись и Матвей Фролович робко заметил:

— А без этого никак?

— Если дочка нужна, то никак, — Ежи поглядел купцу в глаза и тихо добавил: — Дела ваши торговые меня не касаются. Решайте сами. Или забираете заявление…

…но девиц искать придется, потому как мало ли что произойдет.

— …или мы работаем дальше, но так, как я скажу…

Купцы вновь переглянулись.

И вздохнули.

— Вы, господин маг, только… тихо, добре? А то ж соседи увидят, сплетничать станут, — попросил Фрол Матвеевич, и сродственник его закивал, подтверждая, что лишь этого он и опасается, а вовсе не того, что в тереме купеческом маг найдет что-то, чего там быть не должно.

— У ней по осени свадьба, а коли слухи пойдут, то… после вовек не отмоется, — добавил Матвей Фролович. — И так… чего людям сказать?

— Скажите, что отправили… не знаю, на богомолье, к тетке в деревню, куда-нибудь еще… — Ежи поправил сбившуюся было шапку. — Это если сегодня не найдутся.

Он очень надеялся, что девицы ушли недалеко.

И… что не случилось с ними ничего этакого.

Канопень — город тихий.

Спокойный.

Только… третий день уж стоит на причале свейский корабль, а у свеев свои законы.

Старые.

Твою ж…

Глава 32 Где речь идет о женской блажи, а заодно появляется повод нанести визит одной ведьме

Ничто так не портит цель, как попадание.

…жизненная мудрость Никодима Криворука, потомственного охотника.

Жили купцы в Белой слободе, терема поставили близехонько друг к другу, да и те походили один на одного, аккурат, как походили их хозяева. Только у первого крыша зеленою дранкой крыта была, а у другого — синей.

И наличники резьбою отличались.

Окошки.

Во двор Фрола Матвеевича Ежи заглянул, отметивши, что двор этот просторен и чист, а заодно приметил пару здоровущих кобелей, что бегали свободно, без цепи.

— Злые? — спросил он, глядя на собак, что кинулись было к Ежи да, почуявши силу, остановились. Но не ушли, не поджали хвосты, стояли и глядели налитыми кровью глазами.

— А то, — Фрол Матвеевич хлопнул ладонью, подзывая вожака, и тот, огромный, с теля размером, подошел, ткнулся мордой в хозяйскую ладонь. — И умные, почитай, умнее некоторых…

— От моей суки, — похвастал Матвей Фролович. — Свейской породы. Случилось мне как-то торговать, вот и дали приплод… я их сам с молочного кормил, растил. Вырастил.

— Только у нас такие.

Ежи счел за нужное поверить. Да и кобели на подворье Матвея Фроловича от тех, что бродили за высоким забором Фрола Матвеевича, отличались разве что мастью.

— Чужого не пустят, — произнес Ежи тихо.

— Точно, — согласились купцы. И Фрол Матвеевич добавил. — В позапрошлым годе вора крепко порвали, полез с артефактою, думал, что пуганет. По первости-то пуганул, но…

Зверюга оскалилась, предупреждая, что, может, Ежи и маг, но у нее своя служба.

— А с домашними что?

— Так… — Матвей Фролович потрепал зверя по холке, и тот зажмурился, довольный. — Челядь он знает. И домашнюю, и дворовую. Своих не тронет.

— А послушает?

Купец покачал головой.

— То есть вздумайся кому из домашних чужого пустить…

— Порвет.

— А если… ваша дочь?

Матвей Фролович задумался, правда, думал недолго и головою мотнул, сказавши:

— Не могла она.

Пускай.

В тереме собак не было, зато имелись люди, которые изо всех сил старались хозяину на глаза не показываться, но Ежи чувствовал их, что беспокойство, что страх.

Сам же дом…

Светлый.

Просторный. Стены выбелены да узорами покрыты яркими. Тут и птицы дивные, и цветы невиданные, и моря, и корабли. Вдоль стен, признаком богатства немалого, сундуки стоят, железом кованые. На них — рухлядь мягкая.

Вот и буфет по столичной манере, резной и со стеклянными дверцами. За стеклом — горы фарфоровой посуды…

— Маланькино приданое, — с гордостью сказал Матвей Фролович, а Фрол Матвеевич себя за бороду дернул в немалом раздражении. — Давече привез из Китежа…

Светлица… светла.

Те же стены.

Те же узоры, правда, уже без кораблей — цветы да птицы, что девице подобает. Полы натертые блестят, на лавках горы меховые да подушки, одна на другую составленные.

Ежи прошелся.

Выглянул в окошко, убеждаясь, что до земли далеко, а стена гладка…

— Есть что-то из её вещей? Чтобы пользовалась? — поинтересовался он, осматривая комнаты куда как пристальней. Вот только ничего-то не нашлось.

Обыкновенно все.

Полка.