Провославие в Пруссии. Век ХVIII

Аргументом о расположенных, якобы, в Кёнигсберге, Мемеле и Пиллау полках с походными церквями Синод никак не смог убедить Конференцию. Та знала расположение русских войск гораздо лучше Синода. И в летнюю кампанию 1758 года, и в летнюю кампанию 1759 года никаких полков с церквями в указанных городах не было. Полки в этих городах располагались только на зимних квартирах. Не согласилась Конференция и с предложением профинансировать оборудование церквей за счёт Коллегии Иностранных Дел. Поэтому от Конференции 7 августа вторично было направлено напоминание Синоду – отправить в прусские города вполне оборудованные церкви за синодальный счёт. Конференция не увидела никаких препятствий для выполнения Синодом этого решения: необходимые средства Синод мог изыскать самостоятельно, дорога в Пруссию была известной и недалёкой, суда из Санкт-Петербурга отправляются туда в большом количестве и казённые, и партикулярные. Правда, в экстракте Конференции добавлялось, что квартиры для причта будут приготовлены губернатором Корфом[74]. Это было единственное облегчение, которое Синод смог выторговать. Всем остальным – решением кадрового вопроса, изготовлением церковных ризниц, утвари и иконостасов – Синоду пришлось заниматься за свой счёт.

Тем временем проблемой отсутствия в Пруссии православных храмов и священников кроме губернатора Корфа озаботились и иные должностные лица. Так, генерал-фельдцехмейстер (глава артиллерийского ведомства) генерал-адъютант граф Пётр Иванович Шувалов 20 августа 1759 года доносил Святейшему Правительствующему Синоду:

«От фортификации господин генерал-маеор Муравьев присланным ко мне доношением объявляет, что в Пилаве при осадной артиллерии ее служителей ныне состоит немалое число, а для отправления Божественной службы и духовных потребностей, а паче исповедывания и причащения святых тайн болных артиллерийских служителей священника не имеетца, и требует чтоб оного по истребовании немедленно туда прислать. Я сие веема за нужное и необходимое признавая, Правителствующему Синоду имею честь представить, чтоб повелено было для объявленных потребностей в Пилаву священника, равно и в Мемель другова определить и оных прислать ко мне немедленно, на что и резолюции ожидать имею»[75].

Влияние графа Петра Шувалова в то время было почти безраздельным. В 1749 году шуваловской партии удалось провести в фавориты императрицы Елизаветы Петровны его двоюродного брата, Ивана Ивановича Шувалова. С этого времени граф Пётр Шувалов являлся одним из главнейших сановников империи, ни одно государственное дело не могло быть решено без его участия. В истории России его имя сохранилось благодаря предложенным им реформам и нововведениям, таким, как уничтожение внутренних таможенных пошлин, учреждение первых российских банков, создание проекта Военной академии, преобразование российской артиллерии и иным.

Генерал-фельдцехмейстер граф Пётр Иванович Шувалов

Став генерал-фельдцейхмейстером, граф Шувалов качественно улучшил русскую артиллерию, сделав её мобильной и создав несколько оригинальных российских типов орудий, лучшие из которых сохранились без изменения на вооружении российской армии до второй половины XIX века и послужили образцами для подражания в Европе. «Секретные гаубицы» Шувалова и шуваловские «единороги» наводили ужас на прусскую армию в Семилетней войне. После Кунерсдорфского сражения Фридрих Великий так писал о них:

«Эти пушки – порождение дьявола. Я ничего так не боюсь, как русских пушек».

В крепостях Мемеля и Пиллау была собрана осадная артиллерия русской армии. Там располагались русские артиллерийские команды. Показательна забота графа Петра Шувалова о духовном окормлении артиллеристов. Его обращение в Синод, естественно, было немедленно рассмотрено. Синодальным определением от 25 августа 1759 года приказано: