Проза И. А. Бунина. Философия, поэтика, диалоги

Обращение к образам святых апостолов Петра и Павла в обоих рассказах позволило художникам не только акцентировать тему жизни как служения, но и особым образом подчеркнуть высокую оправданность, праведность такой жизни. Любопытно, что, по народным представлениям, «врата рая» в потустороннем мире охраняют именно святые Петр и Павел[452]. Другое дело, что Бунин, продолжая тему чеховского «Архиерея», намеренно переводит своего героя в природно-космический план, по-иному решает проблему человеческой принадлежности общему, мировому.

Художник, верный своему ностальгически-соперническому отношению к классике, «переписал», причем дважды, и «Даму с собачкой». Рассказы «Солнечный удар» и «Визитные карточки» – оригинальные бунинские интерпретации чеховского шедевра. Интер-текстуальный анализ этих произведений может быть очень полезен, так как позволяет конкретно прояснить оригинальность концепций любви этих двух художников.

Очевидно сюжетное сходство «Дамы с собачкой» и «Солнечного удара»: в том и другом случаях в основу произведений положена ситуация «курортного романа», «случайной встречи», перерастающей для героев в самое главное событие жизни. Можно говорить и о сознательной ориентации Бунина на чеховский текст: она проявляется в прямых текстуальных перекличках («эта маленькая женщина», «забавное приключение», «никогда не увидятся» и т. п.), повторяющихся мотивах (мотив страдающего сердца, мотив одиночества, сиротства среди окружающих).

Однако при очевидном сходстве столь же очевидно различие позиций художников, обусловленное их различными концепциями любви. История, рассказанная Чеховым, предполагает развитие отношений во времени. Именно так и построена «Дама с собачкой». Герою требуется время, чтобы осознать истинное значение происшедшего с ним: «Пройдет какой-нибудь месяц, и Анна Сергеевна, казалось ему, покроется в памяти туманом и только изредка будет сниться с трогательной улыбкой, как снились другие. Но прошло больше месяца, наступила глубокая зима, а в памяти все было ясно, точно расстался он с Анной Сергеевной только вчера. И воспоминания разгорались все сильнее» (10, 136). Чувство к Анне Сергеевне дает Гурову радость обретенной духовной и душевной близости, дает возможность приобщения к истинным ценностям жизни. «Личная тайна» героя становится значимой и дорогой другому человеку, и совершается восстановление подлинного «я» не только Гурова, но и Анны Сергеевны: «Анна Сергеевна и он любили друг друга, как очень близкие, родные люди, как муж и жена, как нежные друзья; им казалось, что сама судьба предназначила их друг для друга, и было непонятно, для чего он женат, а она замужем; и точно это были две перелетные птицы, самец и самка, которых поймали и заставили жить в отдельных клетках. Они простили друг другу то, чего стыдились в своем прошлом, прощали все в настоящем и чувствовали, что эта любовь изменила их обоих» (10, 143). Другими словами, если рассматривать чеховский рассказ в органичном для него контексте работ философов-диалогистов XX в., то встреча героев в «Даме с собачкой» – это именно та продолжающаяся «встреча», которая помогает достичь человеку полноты бытия. Поэтому рассуждения о «личной тайне» напрямую соотносятся с чеховской трактовкой темы любви.

У Бунина с самого начала, а точнее, с заголовка, задается иной аспект интерпретации вечной темы. Случайная встреча, как и у Чехова, становится встречей с той единственной женщиной, о которой мечтает каждый мужчина. Но для автора «Солнечного удара» важен прежде всего космический и эротический смысл происходящего. Героиня бунинского рассказа воплощает высший аспект женского, непосредственно, интимно связанный с душой мужчины, нечто вроде уже упоминавшейся нами в контексте рассказа «Натали» «Анимы». Являя для героя всю полноту женского и женственного, она помогает ему понять и смысл любви, который состоит – процитируем еще раз В. Соловьева – в «перенесении всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановке самого центра нашей жизни»[453]. Не такие ли перенесение и перестановку переживает герой, когда после ее отъезда остро переживает свое одиночество, ощущает свою жизнь конченой, погибшей? «Как дико, страшно все будничное, когда сердце поражено, – да, поражено, он теперь понимал это, – этим страшным “солнечным ударом”, слишком большой любовью, слишком большим счастьем. <…> Потом, томясь мучительной завистью ко всем этим неизвестным ему, не страдающим людям, стал напряженно смотреть вдоль улицы.

– Куда идти? Что делать?

Улица была совершенно пуста. <…> Он вернулся в гостиницу, настолько разбитый усталостью, точно совершил огромный переход где-нибудь в Туркестане, в Сахаре. <…> Он лег на кровать на спину. <…> Он лежал, подложив руки под затылок, и пристально глядел перед собой. Потом стиснул зубы, закрыл веки, чувствуя, как по щекам катятся из-под них слезы» (5; 243, 244), а потом «поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет» (5, 245). Так завершается рассказ.