Проза И. А. Бунина. Философия, поэтика, диалоги

В отличие от Чехова, Бунин убежден, что такого рода встреча не может иметь продолжения в реальной жизни героев, она живет только в их памяти. Именно память преобразует в бунинском мире яркие моменты прошлого в подлинность живого настоящего.

Что касается «Визитных карточек», то этот рассказ также прямо отсылает нас к «Даме с собачкой». «Ах, очень хороший и добрый, но, к сожалению, совсем не интересный человек. <…> Секретарь нашей земской уездной управы» (7, 75) – говорит героиня о своем муже и сожалеет, что выскочила замуж «по глупости чересчур рано» и еще «ничего, ничего не испытала в жизни». В этих словах – очевидные переклички с тем, как Анна Сергеевна сначала «никак не могла объяснить, где служит ее муж – в губернском правлении или в губернской земской управе», а потом с болью признается: «Мой муж, быть может, честный, хороший человек, но ведь он лакей!.. Мне, когда я вышла за него, было двадцать лет, меня томило любопытство. <…> Хотелось пожить! Пожить и пожить» (10, 132). Здесь еще точнее воссоздана именно чеховская модель отношений между героями. Если в «Солнечном ударе» лидирующую роль берет на себя героиня, то в этом рассказе, как у Чехова, он – избалованный успехами у женщин, самоуверенный человек, к тому же еще и известный писатель, она – застенчива, робка, покорна. И встречаются герои на пароходе «Гончаров», который «бежал по опустевшей Волге», но не знойным летом, а в начале осени, «когда завернули ранние холода, туго и быстро дул навстречу <…> студеный ветер, трепавший флаг на корме» (9, 72). Такой холодно-осенний образ пространства призван акцентировать жесткость авторского видения, пронзительную обнаженность ситуации. Несмотря на закономерность «разрывов», автор вновь являет нам Эрос в качестве великой силы соединения и единения, и тривиальный эпизод оборачивается событием в жизни героя, приобщающим его к тайне любви, тайне «восторга и ужаса» встречи с женщиной. Значительность пережитого подчеркивается лаконично-сдержанной, но очень емкой по смыслу и художественно совершенной финальной фразой: «Он поцеловал ее ручку с той любовью, что остается где-то в сердце на всю жизнь, и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани» (9, 77).

Глава 7 «Ситуация встречи»: Бунин и Толстой

Лев Толстой – художник, философ, человек – был подлинной «темой жизни» Бунина. «Никогда во мне не было восхищения ни перед кем – кроме только Толстого», – признавался Бунин в 1930 г.[454] Еще ранее он говорил в одном из интервью: «Для меня был богом Толстой»[455].

Постичь Толстого, приблизиться к нему являлось для Бунина творческой и человеческой сверхзадачей. Он переживает сильное увлечение Толстым в молодости (становится даже на некоторое время толстовцем!), пишет близкие толстовскому пафосу рассказы (лучшие из них – «Худая трава» – «мужицкий» «Иван Ильич» и «Господин из Сан-Франциско»), вновь и вновь возвращается к нему в дневниках и, наконец, создает «Освобождение Толстого» как результат такого растянутого на всю жизнь процесса постижения.

Книга «Освобождение Толстого», написанная Буниным в 1937 г., принадлежит к числу итоговых произведений писателя. В определенном смысле она уникальна. Во-первых, потому, что, как справедливо полагают исследователи, это «необыкновенное произведение, <…> не имеющее аналогов в мировой толстовиане»[456]. Во-вторых, при кажущейся очевидности, ее теоретической и мемуарной основе, она изначально очень трудно определяется в жанровом аспекте[457], «ускользает» от каких бы то ни было дефиниций. «Это одновременно и религиозно-моралистический трактат о Толстом, и подведение итогов собственной жизни, и художественное произведение, своего рода реквием…» – замечает О. Михайлов[458]. «Вокруг “Освобождения Толстого” легко выстраиваются различные контексты, потому что в этом произведении сконцентрированы сквозные мотивы всего бунинского творчества. <…> Понять природу произведения, проследить, как возникает удивительный синтез философичности и художественности – задача, к решению которой едва приступают исследователи», – пишет М. С. Штерн, автор одной из последних монографических работ о художнике[459].

Думается, главная проблема книги связана с автором как носителем концепции, точнее – с многозначностью авторского статуса, с особым типом и особой логикой отношений автора и его героя – Л. Н. Толстого.