Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Так или иначе, и это решение тоже оказалось преходящим. Когда адмиралтейские подьячие заявили, что транспортировка в Санкт-Петербург 600 с лишним человек, тем более по осенней распутице, является, якобы, слишком сложной логистической задачей, царь легко согласился с ними и распорядился перевести в новую столицу только 300 учеников, а прочих оставить в Москве361. Фархварсон и Гвин были назначены ехать в Санкт-Петербург, а Магницкому велено быть в Москве с остающимися там учениками. Поскольку в новой академии предполагалось преподавать «вышние» науки, вполне логично, что старшего профессора определили именно туда. И тем не менее не кажется невозможным предположение, что подобное разделение обязанностей было до некоторой степени и результатом усилий самого Магницкого и его приятелей во флотском ведомстве. Так или иначе, в результате Магницкий освободился, наконец, от опеки со стороны Фархварсона и стал главой своего собственного училища, полновластным хозяином на Сухаревой башне362.

Все эти события дали Сент-Илеру повод направить царю письмо-«представление», а по сути, новый проект. В преамбуле француз ссылается на свой предыдущий план («учреждение, которое он имел честь вашему кесарскому в[еличеству] представить»), но почему-то уверяет, что план этот не может быть реализован «без великого смущения». Вообще-то «Проектом для сочинения Морской академии» в ней и предполагалось иметь как раз 200–300 шляхтичей, но теперь вдруг оказывается, что при такой численности учащихся академию невозможно разместить в Кикином доме. Соответственно, Сент-Илер выдвигает требования, совершенно фантастические по меркам того времени: построить для нее специальное здание и увеличить штат преподавателей до 60 человек, а смету до 57 000 рублей в год. (Для сравнения, Навигацкая школа получила на 1712 год лишь 9 944 рубля363.) Проект этот попал в руки Петру только 30 сентября и вызвал острые комментарии со стороны царя, заподозрившего барона в стремлении поживиться за счет казны («сие более клонится к лакомству и карману, нежели к службе») и обвинившего его в нежелании исполнять порученное дело. Раздраженный государь потребовал прямо спросить у француза, «хочет ли он свое дело делать без прихотных вышеписанных запросов», и если нет, то взыскать с барона уже выплаченное ему жалованье и отправить из России восвояси364.

Тем временем, Сент-Илер продолжал работу над регламентацией деятельности академии: результатом стала «Инструкция Морской академии», которую Петр и одобрил 1 октября 1715 года, несмотря на свое недавнее раздражение французом365. Поскольку царь уже столь очевидным образом разочаровался в прожектере, сама возможность участия Сент-Илера в создании данного документа казалась некоторым историкам сомнительной. Однако сохранившиеся черновики ясно показывают, что текст «Инструкции» составил именно барон366. Петр же лишь одобрил документ и сделал к нему приписки – причем сделал их в ответ на запрос Сент-Илера, попросившего «под каждым артикулом назначить штраф как Ваше величество за благо разсудит»367. Если «Проект» задавал программу обучения и структуру учебного процесса, то «Инструкция» регламентирует вопросы внутреннего распорядка, такие как размещение часовых, организация патрулирования, контроль над посещаемостью. Особое внимание в документе уделяется поведению гардемаринов, которые должны сидеть в классах «со всяким почтением и со всевозможною учтивостью», «друг друга называть господином», избегать «пьянства, божбы, ниже богохуления», иметь попечение о платье своем, и быть всегда чисту», а также начинать каждый день с молитвы. Документом также устанавливались наказания за различные виды нарушений. Если «капитуляция» оговаривала право директора «наказывать политично», то «Инструкция» конкретизировала формы наказания и роль директора в дисциплинарном процессе. Учителям следовало преподавать «со всяким прилежанием и лучшим разумительным образом», а директору академии – следить за преподавателями и дисциплинировать их. Для этого ему предписывалось «по все дни быть в залах или школах Морской гвардии и смотреть, что учителя, профессоры, каждой ли по должности своей исправляет и обучает Морскую гвардию [тому], что они знают по всей науке». Указание директору «ничего не брать прямым, ниже посторонним образом от Морской гвардии, ниже вступать в никакие откупы, которые учиниться могут», отражало, возможно, то раздражение, которое ранее вызвало у Петра предполагаемое стремление Сент-Илера «лакомиться» за счет казны.