Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

В преемники Матвееву во главе Морской академии царь выбрал Григория Григорьевича Скорнякова-Писарева (1675 – после 1752). Гвардеец, инженер и артиллерист, Скорняков был воплощением «нового человека» петровского царствования. Выходец из мелкого дворянства, он учился в 1697–1698 годах в Берлине, по возвращении в Россию преподавал артиллерийское дело (в том числе, в 1715–1718 годах в самой Морской академии) и даже издал свой собственный учебник по «механике»468. Скорняков не был сановником первого ранга, но имел давние личные отношения с царем и его ключевыми сподвижниками. Перед назначением в академию он был награжден полковничьим чином за успешное ведение следствия по делу царевича Алексея и царицы Евдокии, что указывало, конечно, и на высокую степень доверия со стороны монарха. Помимо руководства академией, Скорнякову был поручен также крупнейший инженерный проект своего времени – строительство стокилометрового Ладожского канала: его успешная реализация должна была снизить заоблачную стоимость снабжения Санкт-Петербурга продовольствием. Подобно Матвееву, он регулярно посещал Меншикова и часто оставался ужинать у него в компании с другими приближенными светлейшего469. Пол Бушкович числит Скорнякова среди клиентов Меншикова; не чужим человеком был он и для Апраксина, чей племянник служил под началом Скорнякова470.

Вполне предсказуемо, оказавшись во главе академии, Скорняков-Писарев попытался уточнить, чего же именно ожидает от него монарх на новом посту. 11 января 1719 года, лишь несколько дней спустя после его назначения на смену Матвееву (3 января), Петр одобрил предложения Скорнякова касательно академии (впоследствии они были включены в текст Адмиралтейского Регламента)471. В этом коротком документе перечислялись предметы, которые следовало преподавать в Морской академии, предписывалось подыскать недостающих учителей и разрешалось нанять переводчика «для переводу книг, принадлежащих к вышеозначенным наукам» и заместителя («товарища») директора для «смотрения над учителями и над школьниками». Бросается в глаза важное обстоятельство: новый директор мог обращаться напрямую к государю и информировал Апраксина о полученных им от царя указаниях лишь постфактум. Но даже возможность общаться с самим Петром не помогла Скорнякову разрешить все стоящие перед ним вопросы. Докладывая Апраксину, он просил разъяснений:

А о денежной казне, коликое число на тое академию определено, также и о числе школьников сколько их иметь в комплекте и о даче по наукам жалованья, почему давать на месяц и московскую школу мне ль иметь под ведением, я не сведом, дабы о том указом мне объявлено было чтоб я мог по числу денежному с учителями вышеозначенных наук капитуляцию учинить, и определенную денежную казну откуда получать и в школу из недорослей в комплект и школьников мне ль принимать? 472

В ответ Апраксин послал Скорнякову не инструкцию, а подборку писем и приказов, которые направлялись по разным случаям в Навигацкую школу и Морскую академию начиная с 1701 года. Он также написал князю Одоевскому в Москву, чтобы тот «в положенную сумму на школу не вступался». Впрочем, в том, что касается фактического получения причитающихся училищу денег, Скорнякову следовало рассчитать на себя. «Извольте требовать, из тех мест, откуда оную получить, сам», – писал глава морского ведомства473.