Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

В апреле 1728 года члены Адмиралтейств-коллегии предложили официально обратиться в Верховный тайный совет с просьбой назначить в Морскую академию постоянного директора. Генерал-адмирал Апраксин, однако, наложил вето на эту идею. Он явно считал себя ровней «верховникам» и не собирался уступать им право принимать кадровые решения в подведомственной ему сфере: с его точки зрения, Адмиралтейство имело все необходимые полномочия, чтобы определить на этот пост одного из капитанов или капитан-лейтенантов512. Вполне предсказуемо, Коллегия выбрала самый простой выход и превратила временное назначение Пушкина в постоянное. Два года спустя его сменил капитан Василий Мятлев (ум. 1766), а еще через два года ему на смену пришел капитан-лейтенант Василий Арсеньев513. Все они были опытными профессиональными моряками, а Пушкин и Арсеньев, среди прочего, также практиковались в качестве волонтеров в западноевропейских флотах. Бросается, однако, в глаза, что по сравнению со своими предшественниками они обладали гораздо более низким рангом и социальным статусом: можно предположить, что подобный сдвиг отражает и общее падение значимости академии в глазах правительственной элиты. И, конечно, офицеры эти, назначенные на свой пост Адмиралтейств-коллегией, имели гораздо меньше возможностей отстаивать ее интересы: они не могли и мечтать о том, чтобы обращаться напрямую к государю или ключевым сановникам, как это делали Матвеев или Скорняков-Писарев.

Предполагается, что Морская академия существовала, как бы мы сейчас сказали, для удовлетворения потребности флота в квалифицированных кадрах. Однако сами адмиралы на протяжении этих десятилетий так ни разу и не удосужились высказать какие-либо предпочтения касательно методов преподавания в академии или ее организационной структуры. Если их что-то и беспокоило, так это практическая, а не теоретическая подготовка будущих моряков. Более того, в августе 1731 года именно опытный моряк, адмирал Сиверс, инициировал резкое сокращение морских школ. Его беспокоило, что с окончанием Северной войны потребность в морских офицерах уменьшилась, так что выпускникам этих школ стало трудно получать офицерские чины и повышения, а это, в свою очередь, приводило к отсутствию у них служебного рвения. В результате штат Навигацкой школы в Москве был сокращен с 500 до 100 учеников, а Морской академии – с 330 до 150514.

В ходе заседаний Воинской морской комиссии, созванной в начале 1730-х годов, один лишь адмирал Вильстер, бывший глава Морской академии, специально затронул в своем «мнении» вопрос о подготовке офицеров для флота. В основном, однако, он тоже вел речь о морской практике, а не о школьной учебе: Вильстер предлагал организовать регулярное крейсирование специально выделенных судов, что позволило бы гардемаринам проводить достаточно времени в море. Что же касается школ, то адмирал смог лишь указать, что академия должна быть устроена «весьма инако», сославшись при этом на недавно созданный Сухопутный шляхетный кадетский корпус как на возможный образец, но о каких именно изменениях шла речь, он не уточнял515.

Хотя никто из адмиралов и не предложил каких-то конкретных преобразований в Морской академии, Комиссия, рассматривавшая реформирование Адмиралтейства в целом, решила разобраться и с положением дел в морских школах. В качестве подготовительного шага она запросила подробную информацию обо всех образовательных заведениях, подчиненных морскому ведомству, включая и Навигацкую школу, и Морскую академию, и многочисленные низшие школы. Результатом стал толстенный том, заполненный списками выпускников и учителей, копиями относящихся к школам регламентов и приказов, финансовыми ведомостями и так далее516. Вслед за этим Комиссия запросила от всех подразделений Адмиралтейства предложения о необходимых и желательных изменениях в относящихся к ним разделах текущей (то есть петровской) версии Морского устава и Адмиралтейского регламента. Некоторые подразделения, в частности, Казанская, Лесная, Провиантская и, в особенности, Казначейская конторы, представили пространные и подробные «мнения», основанные на их повседневных деловых практиках и направленные на уточнение, расширение или разграничение их полномочий и сфер ответственности. Каких бы то ни было предложений от Академической конторы, однако, обнаружить не удалось517.