Прожить жизнь заново. Все, что я хотела бы сказать себе в прошлом

Представьте вместо этого, что вы получили подарок. Если он вам не нравится, можно просто вернуть его. С критикой то же самое: если она несправедлива, вы можете просто не принимать её. Какую бы гадость вам ни сказали, только от вас зависит, согласиться со сказанным или нет. Кроме того, когда нам говорят нечто обидное, то первое ощущение – ещё не настоящий ущерб, а лишь осознание, что мы пострадали от злых слов. И дальше уже нам решать, оставить это ощущение себе, чтобы оно действительно превратилось в ущерб, или же вернуть всё собеседнику и забыть.

Другой человек, разумеется, может злиться, что мы не желаем его слушать, и пытаться нас задеть. Он даже может начать намеренно критиковать нас перед окружающими, рассчитывая этим унизить. Но поддаваться ему или нет, зависит от вас. Так что, боль, которую вам пытаются причинить, можно вопринимать как нежеланный подарок и просто отказываться от неё.

4. Больше вам меня не задеть

Если человек не играет существенной роли в вашей жизни, не следует из-за него переживать. И винить себя тоже не надо. То, что кто-то вас обижает, вовсе не значит, что вы плохой. Напротив, если вы не сделали ничего дурного, то плохой здесь именно тот, кто пытается сделать вам больно. Если вы хотите, чтобы впредь он не мог вас обидеть, то не тратьте слишком много сил на то, чтобы наладить с ним отношения: эту энергию лучше пустить на собственное развитие. Если вы сфокусируетесь на своих навыках и способностях, то однажды просто подниметесь над своим обидчиком. Пусть даже после этого он станет говорить о вас гадости за спиной, но в лицо он больше ничего сказать не сможет. К тому же, когда мы сосредотачиваемся на укреплении собственных опор, уже сам этот процесс становится нашей надёжной защитой и поддержкой.

О радости учиться

– Мама, ну зачем ты вышла за папу замуж? Разведись ты с ним, пожалуйста!

Я часто говорила это, когда была подростком, глядя на то, как моя печальная мама вынуждена во всём подчиняться отцу – человеку негибкому и упрямому, чьи поступки нередко были лишены всякой логики. Отец же был человеком высоких моральных принципов и неукоснительно следовал букве закона.

Если вы хотите представить себе, насколько эта черта была в нём сильна, достаточно будет рассказать, как однажды я попросила его помочь мне решить пример по математике. Отец начал с того, что заставил меня сесть безукоризненно ровно. Затем велел мне заточить карандаш, подготовить ластик и положить тетрадь на стол под правильным углом. Всё потому, что его девизом было: «Для идеального результата необходима идеальная подготовка». По этой вот причине мы с ним готовились к решению одного примера 30 минут и лишь после того, как всё было идеально, приступали, собственно, к математике. Надо ли говорить, что к тому моменту я уже ничего не хотела!

Мой принципиальный отец очень любил книги, поэтому дома была обширная библиотека. В те годы у нас было полное собрание сочинений мировой литературы из ста томов, и с начальной школы я читала их один за другим. Увидев, что я люблю читать, папа начал по пути с работы периодически заглядывать в книжную лавку и покупать мне новые книги. Игрушек у нас в те годы практически не было, поэтому новые книжки были для меня словно дождь в пустыне. Во время каникул я глотала по книжке в день, а потом говорила: «Папа, я дочитала!» «Дочитала, говоришь?» – одобрительно спрашивал отец и покупал мне новую.

Благодаря этому я смогла прочитать такие вещи, как «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Жизнь» Мопассана, «Игру в бисер» Гессе, «Мысли» Паскаля и другие. Среди них штук 10–20 были моими самыми любимыми – например «Джейн Эйр» или «Гордость и предубеждение», – и я без конца их перечитывала. Также я вновь и вновь открывала «Мусою»[19] монаха Попчона, «Середину жизни» Луизы Ринзер, и «А потом ни сказал ни слова»[20] Чон Хе Рин. «Теорию относительности» Эйнштейна я понимала довольно смутно, но всё равно прилежно читала. Одним словом, то было время хорошей литературы.

Хотя мне в ту пору было мало лет, я упорно вчитывалась в смутно понятные мне тогда человеческую природу и человеческий разум. Стремления и ошибки персонажей, их страдания и избавление от них – всё это было настолько ярким, что почти пугало меня. Тем не менее я не могла закрыть книгу не дочитав, потому что мне было интересно, чем же всё закончится; и в конце мотивы героев становились мне намного понятнее. Вероятно, с помощью книг я сублимировала собственные подавленные стремления и фантазии, которые боялась показывать кому бы то ни было. И, как знать, быть может, именно книги научили меня внимательнее смотреть на окружающий мир и людей в нём.