Прожить жизнь заново. Все, что я хотела бы сказать себе в прошлом

По иронии судьбы, именно это и ранит Ивана Ильича более всего. Ему невыносима ложь окружающих, что он не умирает, а всего лишь немного нездоров, и если он успокоится и станет соблюдать все предписания докторов, то непременно вылечится. Что ещё хуже, близкие люди ждут, что Иван Ильич согласится с этой ложью. И каждый раз он едва ли не кричит им: «Перестаньте мне лгать! Вы же прекрасно знаете, что я умираю. Так прекратите же это враньё, умоляю вас!»

Всегда очень тяжело сказать человеку: «Ты умираешь». Нередко мы считаем, что это слишком жестоко, и поэтому отрицаем смерть и лжём. Но так лишь делаем умирающего более жалким, а смерть – ещё более страшной. В конце концов умирающий, подобно Ивану Ильичу, начинает думать: «Меня никто не понимает, никто не жалеет». А самое печальное, что из-за всей этой лжи он теряет время, которое мог бы потратить на устроение своих дел и прощание с любимыми людьми. Таким образом, стоя перед лицом смерти, он лишается возможности достойно завершить собственную жизнь. Но ведь жизнь и смерть неразделимы! И каждый человек имеет право встретить смерть так, как он считает нужным, и закончить свою жизнь, ощущая любовь и заботу близких.

С другой стороны, порой лишь в самом конце мы осознаём, что поддержка и забота отчаянно необходимы нам не только в жизни, но и при смерти. На пороге вечности, точно так же, как и во время нашего рождения, мы оказываемся полностью в руках других людей. В тяжёлых случаях мы бываем не способны даже поесть, помыться или сходить в туалет без посторонней помощи. Словно вновь превращаемся в новорождённых. Такова участь человека: в рождении и в смерти зависеть от окружающих. Об этом устами Ивана Ильича говорил Толстой:

«Ивану Ильичу в иные минуты после долгих страданий больше всего хотелось, как ему ни совестно бы было признаться в этом, – хотелось того, чтоб его, как дитя больное, пожалел бы кто-нибудь. Ему хотелось, чтоб его приласкали, поцеловали, поплакали бы над ним, как ласкают и утешают детей. Он знал, что он важный член общества, что у него седеющая борода и что потому это невозможно; но ему всё-таки хотелось этого».

Вот поэтому-то нужно обязательно держать человека, который умирает, за руку. Плакать вместе с ним, гладить его по голове. Не оставлять его один на один с концом собственной жизни. Дать ему уйти спокойно. Это ведь необходимо и нам самим как подготовка к нашей собственной смерти. Однажды и мы окажемся перед лицом вечности, беспомощные, словно новорождённые, и будем так же отчаянно нуждаться в мягкой руке, что станет ласково гладить нас по голове. Как знать, быть может, провожая умирающих, мы как раз и учимся у них умирать.

Смерть – это часть жизни, и человек не готов отказаться от своего достоинства, даже когда умирает. Но как же можно достойно встретить смерть? Как возможно преодолеть страх перед ней, смириться со своей участью и завершить собственное существование, увенчав его смертью?

Когда 22 года назад мне диагностировали болезнь Паркинсона, и я впервые столкнулась с возможностью собственной скорой смерти, то думала, что сумею отнестись к этому факту с достоинством. Но на деле я реагировала точно так же, как Иван Ильич: сетовала на злую судьбу, злилась и буквально дрожала от страха.

«Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная, и самая ужасная».

Так начинается описание Ивана Ильича. В одном этом предложении сплавлены воедино и причина, по которой мы боимся смерти, и то, как возможно спокойно и без страха встретить её. Главный герой повести Льва Толстого был светским человеком и, тщеславно стремясь к успеху, жил так, словно смерти вовсе не существовало. Однако перед лицом неизбежного он горько сожалеет о том, насколько бесполезными были все цели, к которым он всю жизнь стремился.

И тогда Иван Ильич начинает вспоминать всё, что когда-то любил, но затем позабыл: детские радости, дружбу, надежды юности. Страдая от боли и одиночества, до последнего момента своей жизни блуждая между любовью и ненавистью, надеждой и отчаянием, он вдруг понимает: все его попытки оправдать свою жизнь, сказав, что она была не так уж и плоха, мешают ему умереть. И как только он осознаёт это, то избавляется от страха смерти. В последний свой момент Иван Ильич ясно видит: так вот в чём заключена суть существования, идущего к концу! Это экзистенциальное осознание освещает его душу. Испытывая сострадание к своей семье, оставляя позади страх, беспокойство, гнев, боль, одиночество и отчаяние, владевшие им до последнего момента, он просит у Бога прощения.

А затем вдруг восклицает: «Какая радость!»

Задыхаясь, он думает: «Кончена смерть. (…) Её нет больше». Затем застывает на полувдохе, расслабляется – и перестаёт дышать.

Если мы примем смерть, как герой Толстого, то станем лучше ощущать наше «сегодня» и сумеем отыскать в нём настоящее счастье.