ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни

Я вас понимаю, теть Лид. Вы мать. Ваш ребенок был болен онкологией. Не взрослый дяденька, а именно ваш ребенок. Потому что для матери любой бородатый шкаф – все равно малыш.

Вы в ужасе проживали этот период, осознавая, что все ваши деньги бессильны перед его болезнью. И каждый день умирали от страха и беспомощности.

Но все закончилось хорошо. Ключевое слово – «закончилось». Диагнозы остались позади, и теперь можно жить без них.

Но он не хочет без них. Диагнозы – это прекрасное объяснение отсутствию его результатов. Болезнь – его главная заслуга.

Плохие анализы – это Филя-борец. Хорошие – просто неудачник, который не работает и живет за родительский счет в тридцать три года, играет в приставочки.

Возраст Христа, теть Лид. Вы верите в Бога? Он в этом возрасте спас мир. Не виртуальный, а реальный. Наверное, обидно, когда тебе тридцать три, а все твои стигматы – это Xbox?

Хотя у него есть крутой результат – победа над смертельной болезнью. Эту победу давно можно праздновать, но он до сих пор не верит в ремиссию, тревожно выискивает в себе симптомы и радуется, если обнаруживает их. Потому что в этом случае Филя болен. Ну какие ему работы и пироги? Несите таблетки, несите бульоны и Xbox…

Простите меня, теть Лид. Я понимаю, вы мама. Вы учите ребенка кататься на велосипеде и тридцать три года бежите рядом, держа его за седло.

Он даже не уверен, что умеет кататься на велосипеде.

Отпустите седло – и посмотрите, умеет ли? Это лучшее, что вы можете для него сделать.

Маша отложила фотографию свекрови на полку, вздохнула и помахала головой: нет. Потом взяла телефон и написала сообщение: «Нет, Филипп. Все решения приняты. С твоей мамой я встречаться не буду. Мне просто нечего ей сказать».

Биохимия

Я шла на прием к районному терапевту. На улице ледяной дождь. Я зачем-то надела шубу – выглядела жалко и глупо.

Со мной определенно было что-то не так. Я не про выбор одежды, а в целом про состояние.

Мой организм сигналил о серьезных проблемах: я не могла спать, у меня нервный тик, на руках и ногах отслаивались ногти, выпадали волосы, страшная сухость кожи – я мазалась кремами, но их хватало минут на десять, и опять. Что-то явно сломалось.

Организм – это дом. Его эксплуатация – отдельная работа.

Если выбили окно – надо найти новое, если наступили холода – обеспечить обогрев, если трещина – надо заделать.

Я давно забросила свой дом. Последние несколько месяцев у меня на себя совершенно не было времени.

У нас болел ребенок – и не существовало в жизни ничего важнее этого.

Сейчас страшное позади, и вроде появилось время, но желания чинить себя – не появилось. Хотелось просто лежать пластом, и чтобы все прошло как-то само. Но так не бывает.

Чтобы грамотно починить дом, нужны время, деньги и мотивация. У меня не было ничего из вышеперечисленного.

В магазине одежды на витрине стоял разобранный манекен: голова отдельно, ноги отдельно, туловище отдельно.

Я подумала, что нужно сфотографировать эту витрину, и когда врач спросит: «На что жалуетесь?» – просто показать фото. Сказать: «Если коротко, то вот так я себя чувствую».

Терапевтом была грузная женщина с диковинным именем. Она не проявляла ко мне никакого интереса, писала что-то в моей карте, хотя я еще ни слова не сказала. Потом остановилась, подняла глаза и говорит:

– Ну?

Видимо, в этих двух буквах было спрятано все необходимое: и вежливость, и усталость, и бюрократически правильный вопрос, адресованный пациенту.

Я смутилась и пожалела, что пришла.

Если честно, я две недели собиралась и еле заставила себя. Организм бунтовал, идти не хотел категорически, включал мигрень или сопли, выдумывал другие «важные» дела. Наверное, это тоже симптом, только совсем не хочется его рассказывать в ответ на «ну».

– Я плохо себя чувствую, – сказала я и ощутила, как подступили слезы.

Я в последнее время реву постоянно, и эта плаксивость тоже, наверное, симптом.

– Конкретнее, – приказала врач.

Я сбивчиво пробормотала про проблемы со сном, с нервами, с кожей, с ногтями.

– А в последнее время стрессы были? – спросила терапевт.

Я кивнула.

– Ну так что же вы хотите? – она спросила это таким тоном, будто мой поход к ней был не оправданным здравым смыслом поступком, а блажью.

Правильный ответ был: «Хочу выздороветь», но у меня потекли слезы и я прошептала: «Ничего не хочу» и рванула из кабинета.

Она выбежала за мной в коридор, кричала что-то про анализы, но я неслась по лестнице с такой скоростью, будто за мной была организована погоня.

Потом я, нахохлившись, долго сидела на мокрой скамейке под дождем и плакала.

ПЛАКАТЬ ПОД ДОЖДЕМ – ЭТО МОЙ ЛАЙФХАК: МОЖНО НЕ ВЫТИРАТЬ СЛЕЗЫ – ОНИ СМОТРЯТСЯ ЕСТЕСТВЕННО. ХОТЕЛОСЬ УМЕРЕТЬ И КОФЕ, И ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, ЧЕГО БОЛЬШЕ.

Я специально записалась к врачу на утро и пришла натощак: думала, он даст мне направление на анализы – и я сразу сдам их.

Но она сказала «Ну?» и «А что вы хотите?» А еще спросила про стресс.