Прозрачные картины

Светлана Кекова ПРОЗРАЧНЫЕ КАРТИНЫ

* * *

Когда я растерянно шла по дороге
вдоль маленькой речки, текущей из ада,
какие мне были открыты чертоги,
дворцы и палаты небесного града!

Берёза слыла королевой испанской,
казалась ольха разночинкой типичной,
когда я жила на Тверской, на Мещанской,
на новой Дворянской, на старой Кирпичной.

Когда я блуждала по илистым тропам
вдоль длинных долин плодоносного Нила,
Изида мне лоб украшала укропом,
а я позабыла, ушла, изменила.

В романе готическом кисти Шагала
Раскольников прятал блестящий топорик,
египетский бог с головою шакала
разглядывал сонно саратовский дворик.

Я видела это под лупою быта,
когда покупала в аптеке лекарство.
Ещё я скажу, что была мне открыта
любая из книг насекомого царства.

А бедный мой друг, как библейский Уитмен,
менял очертанья одной из Америк.
И вот, по подземным пройдя лабиринтам,
мы выбрались молча на каменный берег.

Да, волны — свинцовые волосы Леты —
сияли и льнули к неопытным душам.
Теперь мы глядим на иные предметы,
сидим на обрыве и волосы сушим.

* * *

О чём ещё нам говорить с тобою?
О чём молчать, прощаясь на бегу?
Ведь только небо бледно-голубое
да голуби на мартовском снегу

так безмятежны, так красноречивы,
что лишними становятся слова…
Но скоро, скоро ветви старой ивы
надумают — и сменят кружева.

Зашевелятся лиственные тени,
своей игрой скрывая некий клад,
и белым, влажным пламенем сирени
однажды днём зелёный вспыхнет сад.

И мы, томясь своим порывом странным,
друг к другу безбоязненно прильнём…
Как можно жечь таким благоуханным,
таким безгрешным неземным огнём?

Но тянется совсем другая повесть,
где сердца стук — как поступь каблуков…
И только солнце, как больная совесть,
выглядывает из-за облаков.

* * *

На Судище Страшнем святые стоят и грешники,
гордецы, юроды,
            молчальники, пересмешники,

а одна из плакальщиц в юбке простой и кофточке
у реки сидит,
            чьи-то белые моет косточки.

Обрастают косточки плотью живою, жилами,
реют, словно аисты,
            ангелы над могилами,

восстают из праха лжецы, чернецы и ратники,
правдолюбцы-нищие
и богачи-развратники,

и обретший заново чресла свои и лядвии
человек
      увидел,
            что мир раскололся надвое.

Новый день берёзы встречают распевом знаменным…
Что же делать мне
            с нераскаянным сердцем каменным?

Лишь взывать к Создателю в холоде или в зное:
дай мне, Господи,
            сердце новое,
                        плотяное!

* * *