Пруд гиппопотамов

Как только мы вышли из магазина, Эмерсон вручил Абдулле фрагмент картины. Он подошёл близко ко мне, но не предложил мне руку, и его глаза продолжали двигаться, исследуя каждого прохожего и вглядываясь в каждый тёмный дверной проем. Я совершенно не верила, что Али Мурад нападёт на нас, чтобы забрать свою собственность – если можно назвать её принадлежащей ему. Он казался до предела запуганным, чуть ли не окаменевшим. Однако я подумала, что разумнее не отвлекать Эмерсона разговорами, и поэтому подождала, пока мы не дошли до лодки и не отчалили, прежде чем открыла рот:

– Ты не посмотрел, нет ли там каких-либо других артефактов из могилы.

– Это заняло бы слишком много времени. Сама видела, какой беспорядок там творился. Я хотел управиться, пока тип не набрался смелости, чтобы позвать на помощь. Вполне достаточно. Это доказало мои подозрения.

– Чудесно, дорогой. Но откуда ты знаешь, что этот фрагмент взят из гробницы, которую мы разыскиваем?

– Я знаком, – скромно ответил Эмерсон, – с каждой гробницей в Египте и их декоративными рельефами. Этот фрагмент мне неизвестен.

Заявление было достаточно догматичным, чтобы граничить с высокомерием. Зная Эмерсона, следовало понимать, что он изрёк убеждение, однако не обязательно содержавшее доказательство его заключения.

– Но могила Тетишери? – не унималась я. – У меня сложилось впечатление, что в могилах королев этого периода не были настенных росписей.

– Могил этого периода не обнаружено, – резко возразил Эмерсон. – Мы не знаем, расписывали ли их, а если да, то как. Если ты на данный момент примешь моё заключение, я объясню свои рассуждения, когда у нас появится возможность более внимательно изучить фрагмент.

– Конечно, дорогой. Я и не думала ставить под сомнение твой опыт.

Эмерсон хмыкнул.

– Мы на правильном пути, Пибоди, я не сомневаюсь в этом. Следующий шаг – убедить Абд эль Хамеда сообщить мне, кто из местных мародёров принёс ему этот фрагмент.

– И тогда мы убедим мародёра привести нас к могиле. О, Эмерсон!

– Это может быть не так-то просто, Пибоди.

– Конечно, – согласилась я. – Ибо возле нашей гробницы крутится как минимум две группы преступников. Одна хочет помочь нам, другая…

– Амелия… – Маленькая лодка осторожно пристала к берегу, но Эмерсон не поднялся. Обернувшись, он взял меня за руки и наклонился ко мне. У меня создалось отчётливое впечатление, что это – не романтический жест (ещё до того, как Эмерсон обратился ко мне).

– Я знаю, что ты думаешь, Пибоди. Не говори этого. Даже не думай.

– Я и не собиралась говорить ничего подобного, Эмерсон. Я знаю, как одно упоминание имени этого человека сводит тебя с ума...

– Какое имя? – Вопль Эмерсона пронёсся эхом сквозь тихую ночь. – Мы даже не знаем его имени, только набор псевдонимов, и некоторые из них придуманы тобой. Гений Преступлений, тоже мне!

– Сообщники называли его Гением, Эмерсон, ты не можешь этого отрицать.

– Я и не отрицаю, – заявил Эмерсон, явно кривя душой. – Чёрт возьми, Пибоди, я знал, что ты подумала о Сети, когда стала цитировать это абсурдное утверждение Риччетти. Помочь нам, вот уж действительно! Никто не собирается помогать нам! Риччетти лгал, а Сети мёртв. Почему вы постоянно превращаешь этого негодяя в романтического героя? Он пришёл тебе на помощь только потому, что хотел овладеть тобой, презренная свинья! Он приложил все усилия, чтобы убить меня! Амелия, ты можешь прекратить эти бредни? Прислушайся ко мне!

– Ты кричишь, Эмерсон. И очень больно сжимаешь мне руки.

Его хватка ослабла. Подняв мои руки к губам, он поцеловал каждый палец по очереди.

– Прости меня, любимая. Я признаю, что иногда чувствовал легкомысленный, мимолётный приступ ревности к этому... – Он бросил взгляд через плечо на Абдуллу. – Чему ты ухмыляешься, Абдулла?

– Я не ухмыляюсь, Отец Проклятий. Это свет.

– А... И, – продолжил Эмерсон, – я какое-то время задавался вопросом, действительно ли он мёртв.

– Мы видели его смерть, Эмерсон.

– Я не исключаю, что он выжил исключительно ради того, чтобы досаждать МНЕ, – заявил Эмерсон. – Однако повторное появление Риччетти доказывает, что организация Сети осталась без руководства. Стервятники слетаются.

– Просто сверхъестественно, Эмерсон! Точно такая же метафора пришла мне в голову вчера вечером.

– Это меня ничуть не удивляет.

– Тогда согласись, что Риччетти, возможно, не единственный злодей, который пытается захватить незаконную торговлю древностями. А если мистер Шелмадин был соперником Риччетти, и его жестоко убили, чтобы помешать предать гласности нежелательные сведения?

– Проклятье, Пибоди, ты успокоишься когда-нибудь? Я не собираюсь признавать ничего подобного. Я не представляю себе, почему Шелмадин обратился к нам, как и ты, и у меня нет сил выслушивать теории, которые ты, скорее всего, намерена изложить.

Последовало короткое молчание.

– Тебе хорошо, Пибоди? – обеспокоился Эмерсон. – Ты не перебила меня.

– Наша дискуссия зашла в тупик, – сказала я. – У нас недостаточно данных, чтобы прийти к какому-либо выводу, за исключением того, что замешаны две разные группы преступников. Одна хочет помочь нам, другая…