Пруссия. Королевство Гогенцоллернов

Сия формулировка была в высшей степени оскорбительной и в каком-то смысле напрашивалась на аналогии с Ольмюцским договором с Австрией, ставшим для Пруссии в свое время крайне унизительным. Вильгельм ответил Бенедетти, что не может принять этот, по сути, французский ультиматум. Когда посол 13 июля 1870 года изложил королю на вокзале Эмса новые требования Наполеона, тот дал ему понять, что готов продолжить обсуждение данного вопроса в Берлине.

Депеша с беседой Бенедетти и Вильгельма легла на стол Бисмарка, который в это время ужинал с генералами Рооном и Мольтке. Канцлер был расстроен тем, что престарелый король всячески стремится разрешить конфликт миром, что ломало все его планы на то, чтобы спровоцировать Францию на войну. Тогда Бисмарку пришла в голову судьбоносная идея: он изменил текст депеши и теперь получалось, что Вильгельм совершенно отказывался от дальнейшего общения с Бенедетти.

Роон сказал: «Старый бог еще жив и не даст нам осрамиться». Восторженный Мольтке заметил: «Так-то звучит совсем иначе; прежде она звучала сигналом к отступлению, теперь – фанфарой, отвечающей на вызов». Канцлер же пояснил:

«Если, во исполнение высочайшего повеления, я сейчас же сообщу этот текст, в котором ничего не изменено и не добавлено по сравнению с телеграммой, в газеты и телеграфно во все наши миссии, то еще до полуночи он будет известен в Париже и не только своим содержанием, но и способом его распространения произведет там на галльского быка впечатление красной тряпки.

Драться мы должны, если не хотим принять на себя роль побежденного без боя. Но успех зависит во многом от тех впечатлений, какие вызовет у нас и у других происхождение войны; важно, чтобы мы были теми, на кого напали, и галльское высокомерие и обидчивость помогут нам в этом, если мы заявим со всей европейской гласностью, поскольку это возможно, не прибегая к рупору рейхстага, что встречаем явные угрозы Франции безбоязненно»⁹².

Расчет канцлера оправдался на все сто процентов. Опубликованный в Париже текст Эмской депеши произвел эффект взорвавшей бомбы и вызвал массовое возмущение. Генералы во всю убеждали Наполеона в том, что армия полностью готова к войне⁹³, хотя после указа о мобилизации выяснилось, что дело обстоит совершенно обратным образом. Мольтке⁹⁴ отмечал, что штаб Наполеона готовился к наступлению с целью отрезать войска Северогерманского союза от южногерманских государств. Такой план требовал крайне быстрой мобилизации и быстрого развертывания, однако французы были к ним совершенно не готовы.

Во-первых, на французских железных дорогах сразу же образовались заторы, из-за чего пополнение и снабжение просто не успевали подходить. Во-вторых, войскам катастрофически не хватало магазинов, госпиталей и административного персонала. В-третьих, французские офицеры получили лишь карты Германии, а не собственной территории – вероятность того, что Франции придется вести оборонительную войну, даже не рассматривалась. Одним словом, военное министерство Франции проявило в вопросе организации армии преступную халатность⁹⁵.

С самого начала военных действий французская армия была вынуждена отступать под напором германских войск. Мольтке, который теперь пользовался при составлении оперативных планов полной свободой действий, стремился прижать основные французские силы к границам нейтральной Бельгии и, тем самым, очистить для немецких войск путь на Париж. 1 сентября 1870 года французскую армию постигла Седанская катастрофа. Император Наполеон попал в плен к прусским войскам, а на следующий день, когда это новость дошла до Парижа, во Франции началась революция и к власти пришло правительство национальной обороны.