Пруссия. Королевство Гогенцоллернов

<…> Мы, немцы, не боимся объединить свои усилия с Францией против государства Гогенцоллернов, поскольку именно это государство разъединило и разрушило наше немецкое отечество, растоптало наше национальное чувство и нашу самобытность, чтобы взамен навязать нам свою униформу. Мы видим в династии Гогенцоллернов и в принципах, посредством которых она сколачивала свое государство, противоположность истинной немецкой сущности, противоположность мирному и свободному развитию, одним словом, династия Гогенцоллернов является единственным и настоящим врагом Германии.»

Правда в то же самое время автор отмечал, что:

«…мы <…> не [поддержим] войну, которая имеет целью территориальные приобретения в немецких землях в пользу Франции».⁸⁹

В сложившейся ситуации Бисмарк по его собственному признанию, внешне ведя переговоры с северогерманскими государствами, на деле выяснял позиции и настроения иностранных держав. Канцлер сознавал как неустойчивое внутреннее положение самой Пруссии, так и то, что в случае перехода прусской армии на южный берег Майна Франция не останется в стороне и обязательно постарается нанести упреждающий удар. Как писал сам Бисмарк:

«Я исходил из того, что единая Германия – лишь вопрос времени и что Северогерманский союз только первый этап на пути к его разрешению, но что вместе с тем не следует слишком рано пытаться вводить в надлежащие рамки враждебное отношение Франции и, быть может, России, стремление Австрии к реваншу за 1866 г. и прусско-династический партикуляризм короля.

Я не сомневался, что германо-французскую войну придется вести до того, как осуществится построение единой Германии. Отсрочить эту войну до того момента, когда наша армия окрепнет в результате распространения прусского военного законодательства не только на Ганновер, Гессен и Гольштейн, но и на южногерманские государства, как я тогда уже мог рассчитывать на основании связей с ними – эта мысль владела мною в то время. <…> Каждый год отсрочки войны увеличивал нашу армию более чем на 100 тысяч обученных солдат.»⁹⁰

Франко-прусская война

Подготовка германского общественного мнения к войне с Францией заняла почти 3 года. К тому времени она уже считалась лишь вопросом времени – Бисмарк стремился устранить последнее препятствие на пути к объединению Германии, в то время как Франция желала любой ценой его остановить и, в идеале, вернуть свои «естественные границы» по Рейну 1801 года.

Да, Наполеон только теперь начал понимать, что упустил усиление Пруссии. Мексиканская авантюра отняла у Франции много сил и ресурсов, да и сам режим Наполеона 3 постепенно терял свой авторитет среди французов. Имперское правительство продолжало проводить социальную политику и приняло новую, более либеральную конституцию. Однако стареющему Наполеону дипломатические интриги давались теперь все тяжелее.

Если Люксембургский кризис стал следствием недальновидности Наполеона, то кризис с испанским престолонаследием был спровоцирован исключительно самой Пруссией. Она воспользовалась страхом французов вновь оказаться зажатыми с двух сторон державами, управляемыми одной германской династией – в 16-17 веках таковой были Габсбурги – и выдвинула кандидатуру принца Леопольда Гогенцоллерна на испанский трон. Париж повелся на сию провокацию и потребовал от Пруссии не только прекратить поддержку притязаний Леопольда (которых у него самого, строго говоря, и не было), но и в целом «больше никогда не покушаться на достоинство Франции»⁹¹.