Прыгун

После последнего инцидента, когда он поколотил одного из чересчур назойливых своих мучителей, сам при этом едва не лишившись глаза, отец Миртона, Патрик Грюнвальд, решил, что в УКСБ его будет отвозить мать. Естественно, следить за ним все время они не могли, и с ним случилась истерика, когда он узнал, что они подумывают нанять охранника. Это было бы еще хуже, чем семенящий за ним по пятам Дедушка, бормотавший свои относительно логичные фразы и включавший для него большинство устройств. Миртон быстро окрестил его Дедом Протезом и искренне возненавидел.

– Двери, двери, – мурлыкал Протез, нажимая кнопку одного из проходов в главный вестибюль УКСБ. – Открываем, открываем…

– Хватит бормотать, – со злостью прошептал Грюнвальд. Еще больше он разозлился, когда понял, что пришел достаточно рано, чтобы наткнуться на толпу у шкафчиков с генодатчиками, где хранились учебные материалы. Ребятишки, вытаращив глаза, завороженно уставились на «диковинку», «тушкана без персоналя» или «историческую сперму». Последнее было хуже всего. Когда отец узнал, что информация о геноме Миртона просочилась наружу, он пришел в бешенство. Целый лазурный месяц они сражались с репортерами, ссылаясь на отделение личной жизни от политики Лазури, но это мало что дало, кроме того, что о неполноценности Миртона стало известно еще большему количеству людей. Не помог даже судебный процесс против врачебной фракции Научного клана – то, что тайна просочилась именно оттуда, доказать не удалось.

– Тушкан! Эй, тушкан!

Миртон не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто к нему обращается. Он пропустил вперед Деда, который с довольной физиономией открыл ему шкафчик, и начал доставать модули памяти и микрокомпьютеры, которыми все равно не мог воспользоваться, за исключением нескольких базовых функций. Грюнальды постарались, чтобы он получил максимально адаптированную к нему экипировку, но, когда другие ребята пребывали в виртуальной реальности или проводили эксперименты на голограммах, он вынужден был прибегать к унизительной помощи Деда или работать с серьезной задержкой. Однажды он принес в УКСБ настоящую отпечатанную на бумаге книгу, но больше делать этого не пытался – у него сразу же ее вырвали, и лишь вмешательство преподавателей спасло то, что от нее осталось.

– Я к тебе обращаюсь, тушкан!

Он уже знал, кто это – коротышка Пент в компании двух своих глуповатых горилл, который чаще всего на него нападал: во-первых, потому, что постоянное упоминание о неполноценности Грюнвальда отвлекало внимание от его собственной, а во-вторых, его родители занимали достаточно высокие посты, чтобы он мог чувствовать себя безнаказанным.

– Знаешь, я тут недавно зашел в Поток, – продолжал Пент. – Ты ведь знаешь, что это такое, тушкан? Эй, я к тебе обращаюсь! Самая большая сеть Выжженной Галактики. Ты вообще хоть имеешь понятие, что это?

Миртон не ответил. Он уже отходил от шкафчика, когда один из гориллоподобных дружков Пента прижал его руку к дверце.

– Сосредоточься, тушкан, – приказал коротышка Пент. – Я еще не закончил.

– Что, правда? – поморщился Миртон, стараясь, чтобы обидчик получил весь предназначавшийся ему заряд иронии.

Пент заморгал.

– Да, уродец, – прошипел он. – Ты выслушаешь все, что я собираюсь тебе сказать, ибо такие тушканы, как ты, умеют только одно – слушать.

Миртон дернулся, но его держали крепко. К тому же их уже окружал кордон любопытных злорадных лиц.

– Речь о том, – продолжал Пент, – что на самом деле никому толком не известно, существовала ли какая-то там Терра. С тем же успехом это может быть выдумка Машин – некая легенда про сельскохозяйственную планету, которую они якобы взорвали. Никто уже про нее не помнит – так же, как никто не помнит какого-то там Грюнвальда. Понимаешь, о чем я?

Миртон не ответил, прикидывая, сумеет ли он вырваться и сразу ударить Пента. Его, однако, держали крепко. Он расслабил мышцы, дожидаясь, когда они решат, что он полностью беззащитен.

– Мой отец считает, что вся эта ваша фамилия – вранье. Какой-то набор дурацких слов, и не более того. Вся эта история про то, как брали фамилии во времена Империи, чтобы почтить память генетических предков, – обычное вранье, которое придумали Грюнвальды. И я с ним согласен. А знаешь почему?

– Наверное, сейчас ты сам расскажешь, – буркнул Миртон, обмякая еще сильнее. Неужели его уже слабее держат? Пент набрал в грудь воздуха, готовясь взорвать последнюю бомбу.

– Потому что даже если и была когда-то какая-то там битва на этой самой выдуманной Терре, то предки Грюнвальдов не победили бы этот… Орден. Для этого они были бы слишком слабы. Это были тушканы, такие же, как и ты. А ты слаб, тушкан. Слаб, как…

Рванувшись вперед, Миртон врезал Пенту прямо в центр его физиономии, с удовлетворением услышав звук ломающейся кости. Собравшиеся вокруг взвизгнули. Дед Протез запищал.