Прыжок в неизвестное. Парикмахер Тюрлюпэн

– Мне очень важно удовлетворить ваше желание, – перебил его незнакомец. – Правда, я поставлю при этом одно условие, но не сомневаюсь, что вы согласитесь исполнить его. Для вас это пустяк. Пойдемте со мной, сударь, дальнейшее вы узнаете потом.

– Иду, – сказал Тюрлюпэн и, между тем как незнакомец пошел вперед, поднял украдкой хлеб, лежавший на ступени, и спрятал его.

* * *

Они прошли через площадь по направлению к реке и довольно долго пробирались по береговому откосу сквозь густой кустарник. Потом дорога пошла вниз. Ветер гудел в прибрежных тростниках и сливался с шумом лениво текущей воды в общую тоскливую мелодию.

Домик лодочника выплыл из мрака. Спутник Тюрлюпэна остановился и постучал в деревянные ставни.

– Открой, корявый! – крикнул он. – Это я.

Высокий бородатый человек с изрытым оспой лицом открыл дверь. Они вошли в горницу, наполовину освещенную тусклым красноватым пламенем очага. Рыболовные сети разных размеров свисали с низкого потолка и отбрасывали на стену причудливые, призрачно мелькающие тени. Тюрлюпэн искоса поглядел на своего спутника. Человек, которого он принял в темноте за нищего, одет был писцом: на нем был длинный черный кафтан с белыми брыжами, а на поясе чернильница и несколько перьев. Сутуловатый, высохший, как кусок дерева, с лицом землистого цвета, изборожденным сотнями морщинок.

Подойдя к очагу, он стал себе греть руки. Из темного угла горницы вышла свинья и принялась тереться рылом о заплатанные башмаки Тюрлюпэна.

– Рыба еще в ведре? – спросил писец.

– Нет, – сказал лодочник, – плывет уже в воде. Плывет, как камень.

– Шумела она?

– Изрядно. Кричала, словно ее весь мир мог услышать, золотые горы мне обещала.

Человек в черном кафтане уставился на огонь очага.

– Кричащая рыба, – сказал он, не глядя на Тюрлюпэна. – Рыба, обещающая человеку все блага земли да еще вечное блаженство в придачу, только бы ее пустили обратно в воду. Что вы на это скажете, а?

– О таких вещах мне доводилось слышать, – сказал рассеянно Тюрлюпэн. – Но я не знал, что это бывает в действительности.

– Есть рыбы, которые кричат перед смертью, – пробормотал человек перед очагом. – Кто же знает эту реку? Сенские лодочники знают ее тайны, но блюдут их и не любят о них говорить… А теперь, приятель, поговорим о нашем деле!

Лодочник с изрытым оспой лицом снял сеть с гвоздя, накинул ее на плечо и вышел. Втроем остались они в горнице: Тюрлюпэн, писец и свинья, которая рылась в золе очага.

* * *

– В доме, из которого вас сегодня выгнали с таким позором, – заговорил писец, – состоится сегодня ночью, под председательством Пьера де Роншероля, первого барона Нормандии, собрание, на которое съехались представители мятежной знати из всех провинций Франции. Нет сомнения, что там будут приняты решения, направленные против Его Величества короля и правительства. Пославшему меня господину весьма важно ввести в дом Лаванов доверенное лицо, которое бы осведомило его обо всем, что там произойдет. Сам я туда пойти не могу, потому что меня хорошо знают.

– Меня тоже знают, – заметил Тюрлюпэн.

– Вас видели один только раз и не узнают, потому что вы предстанете в совершенно другом виде. Выслушайте меня, сударь, – счастье нам улыбнулось. На это собрание послала также своего представителя знать нижней Бретани господина Рене де Жослэна, сьёра де Кеткан. По пути в Париж дворянина этого постигла неудача. Его узнали. Ему пришлось иметь дело со мной, и, коротко говоря, он проиграл партию.

– Вы играли? – спросил Тюрлюпэн. – Вдвоем? Может быть, в токадилью?

Человек в одежде писца поднял на него глаза и рассмеялся коротким, страшным смехом.

– Да, это была игра, назовите ее, как хотите. Словом, он все проиграл: верхового коня, одежду, документы, даже шпагу свою и парик. Ничего у него не осталось.

Он отошел от очага и достал из сундука красивый новый камзол, лосины, плащ, шпагу, ботфорты, шляпу с пером и парик.

– Вы видите, – продолжал он, – тут есть все, что надобно вам, чтобы превратиться в господина де Жослэна. И поверьте мне, в этом парике вас не узнала бы даже родная мать.

– Проклятие! – воскликнул Тюрлюпэн. – В таком случае не надо мне парика.

– Как не надо парика? – закричал писец. – Это невозможно. Каждая особа благородного происхождения носит парик по примеру Его Величества короля. Вам нужно надеть парик, иначе все пропало. Вы на него только посмотрите, ведь он самой лучшей выделки.

– Это верно, – подтвердил Тюрлюпэн. – Мастер, его изготовивший, знал свое дело.

– Вот и хорошо, – сказал писец, – вы образумились. Теперь слушайте дальше: мне удалось, пока я с господином де Жослэном… Как вы эту игру назвали? Токадилья?.. Так вот, играя с господином де Жослэном в токадилью, я ухитрился склонить его на сторону короля, и он в своем верноподданическом усердии дошел до того, что даже выдал мне пароль, который должен был открыть ему доступ в дом Лаванов. Вас прежде всего спросят об имени. Как вас зовут?

– Тюрлюпэн.

– Да нет же, черт возьми. Поймите меня: вас зовут Рене де Жослэн, сьёр де Кеткан. На это имя составлены ваши документы. Вы приехали из города Кенпе.