Псевдоним «Эльза»

– Сегодня её арестовала финская полиция, и ею очень плотно сейчас занимаются немецкие спецслужбы, – сообщила Маренн. – Это плохо для неё. Я думаю, вы и сами это понимаете.

– Арестовала финская полиция? – Зина переспросила ошарашенно. – Как это может быть? Разве Дарья Александровна в Хельсинки? Я думала, она уехала из Петербурга в Германию. Мне говорили, она в Берлине. Ты знала о том, что она в Хельсинки? – она вопросительно взглянула на сестру.

– Что я могла знать, если уже несколько лет ни с кем не общаюсь, – ответила та с горечью, – я с лестницы в своем доме спуститься не могла, и если узнавала новости, то только те, что по радио слышал Паркос, а потом передавал мне. Как ты понимаешь, по радио о Дарье Александровне ничего не сообщалось, – добавила с грустной улыбкой.

– Княгиня Ливен, по её собственным словам, перебралась в Хельсинки благодаря помощи госпожи Опалевой.

Маренн снова прикрыла ноги Мари пледом и собирала инструмент со столика.

– Та спонсировала её деньгами, видимо от своей службы, так как собственными средствами вряд ли располагает. Сегодня днем она посетила княгиню Ливен и попросила её оказать помощь в секретном деле. Сама же на пароходе отбыла в Хельсинки. Так как княгиня Ливен не имеет никакого опыта в подобных операциях, она попалась в лапы полиции, и положение её отчаянное, – повторила Маренн. – Когда я вынуждена была покинуть вас, я отправилась именно к ней, от переживаний у неё произошел сердечный приступ.

– Эта мадам Опалева только и способна довести до смерти, на что ещё она годится? – возмутилась Зина. – Кого только она на тот свет не проводила! Длинный список. Просто дьявол во плоти.

– Вы хотите, чтобы я обратилась к Густаву и он освободил Дарью Александровну? – Маша прямо посмотрела в глаза Маренн. – Я это сделаю, не сомневайтесь. Он не сможет мне отказать. Как только он немного освободится и придёт меня навестить…

– Я не сомневаюсь в вашем благородстве, княжна.

Маренн закрыла саквояж и, поставив его на пол, села в кресло напротив кровати княжны.

– Но боюсь, одного участия господина барона недостаточно. Если бы речь шла только о финской полиции – да, вы правы, можно было бы ограничиться распоряжением барона Маннергейма, и это было бы достаточно. Но я сказала вам, в дело вмешались наши германские спецслужбы. Я не хотела бы загружать вас подробностями, но госпожа Опалева – не просто ответственный сотрудник НКВД, она крупный агент, за ней идёт охота, её отслеживают, где бы она ни появилась, и при этом, конечно, тщательно выявляют все её связи, чтобы найти подход, втянуть её в игру, сплести вокруг неё интригу. Вот Дарья Александровна нежданно-негаданно оказалась в центре этой паутины. И чтобы ей выбраться, надо, чтобы воздействие было оказано не из Хельсинки, а из Берлина. Мне придется взять существенную роль по спасению княгини Ливен на себя, – заключила Маренн. – И я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Но мне нужен доступ к секретной связи. Как вы понимаете, я не могу использовать наши германские каналы, так как это немедленно станет известно всем заинтересованным лицам со стороны рейха. Я хотела бы воспользоваться возможностями барона Маннергейма в этой области, а это куда серьёзнее, чем просто дать указание начальнику полиции отпустить пожилую женщину, попавшую в плохую историю. Мне бы хотелось, Мари, чтобы вы незамедлительно написали барону записку с просьбой приватно принять меня, а дальше я всё сделаю сама, вам уже не придется беспокоиться. Собственно, это всё, что от вас требуется, – заключила она. – Вы мне поможете?

– Маша, напиши, – требовательно произнесла Зина. – Нельзя же позволить этой дьяволице угробить ещё и Дарью Александровну.

– Я напишу, – решительно кивнула Маша. – Но скажите, Густаву это может нанести какой-то вред?

– Совершенно никакого, – успокоила её Маренн. – Всё это будет строго известно только нескольким лицам. К тому же я собираюсь обратиться к столь высокопоставленным персонам в рейхе, что любая попытка противодействовать снизу будет пресечена немедленно, уверяю вас.

– Тогда дайте мне перо и бумагу, – попросила Маша. – Я сделаю это прямо сейчас. Зачем откладывать?

* * *