Псевдоним «Эльза»

Маренн подошла к дивану, на котором лежала княгиня Ливен. Она сразу заметила, что выглядит пожилая женщина значительно лучше, щеки порозовели, дыхание ровное, не прерывистое. Присев на край дивана, она потрогала пульс – почти в норме.

– Всё хорошо, – она ободряюще улыбнулась княгине. – Позвольте, я помогу вам приподняться.

Придерживая княгиню за локоть, она подложила ей подушку под спину, чтобы ты могла сесть. Кошка Маруся, пригревшаяся под одеялом, недовольно заурчала, перебравшись на плечо хозяйки.

– Я вижу, вы завтракали, – Маренн указала на поднос, стоявший на столике рядом с диваном.

– Да, господин Росслинг принес, – подтвердила княгиня Ливен. – Спасибо. Он сказал, что будет допрашивать меня сегодня, – сообщила она испуганно. Кошка, мяукнув, спрыгнула на пол и уселась напротив Маренн, рассматривая её большими ярко-зелёными глазами.

– Ты точно гипнотизируешь меня, – Маренн улыбнулась, взглянув на животное. – Не зря ещё древние египтяне были уверены, что кошки обладают такой способностью. Я полагаю, княгиня, господин Росслинг зря заставил вас нервничать, допрос едва ли состоится, – она постаралась сразу успокоить пожилую женщину. – В ближайшее время, во всяком случае, да и вообще. Мне кажется, довольно того, что мы с вами побеседовали. Господину Росслингу должно быть всё ясно.

– А скажите, вот я слышала, – спросила княгиня робко, наклонившись к ней, – кого-то ищет полиция. Нет, я не подслушиваю, вы не подумайте, – она уточнила сразу, чтобы её не заподозрили. – Я и с постели встать не могу, такая слабость …

– Я знаю.

– Но господин Росслинг внизу говорил так громко, что я невольно услышала, – продолжала она сбивчиво. – Скажите, это ищут её, Катю Опалеву?

– Нет, госпожа Опалева покинула Финляндию, – ответила Маренн. – Как она и говорила вам, она отбыла в Швецию, на пароходе «Микко» и сейчас находится в Стокгольме. Это ищут её помощников, граждан Финляндии, которые за пролетарские идеи готовы поступиться независимостью родины.

– Если их арестуют, во всем будут винить меня? – спросила княгиня Ливен обреченно. – Это я подвела их, разоблачила, вот подходящее слово. Катя будет считать, что я её предала, – лицо пожилой женщины помрачнело. – Я совсем не хотела ничего такого…

– Если их не арестуют, то вполне может статься, что вас саму «назначат» главным агентом, чтобы скрыть провал, а это означает тюрьму, а вполне вероятно, по условиям военного времени, и неутешительный приговор, – предупредила Маренн.

Она хотела добавить «вас ждёт длительное заключение, а то и петля», но, подумав, какое впечатление такая перспектива произведёт на пожилую женщину со слабыми нервами, промолчала.

– И ради чего, позвольте вас спросить? – поинтересовалась дальше. – Чтобы бывшая ученица о вас хорошо подумала? Или ради товарища Сталина, ради большевиков, которые разрушили вашу прежнюю жизнь, лишили вас родины?

– Ради России, – тихо произнесла княгиня Ливен. – Так сказала мне Катя. Это убедило меня, я отбросила сомнения.

– Ради России? – Маренн с осуждением покачала головой. – Боюсь, что это всего лишь уловка, на которую попались не только вы, княгиня, ваша бывшая ученица на неё тоже попалась, только раньше. Советский Союз не признал себя наследником исторической России, это совсем другое государство. Не национальное, а интернациональное, государство пролетариев всего мира, которое большевики организовали на территории исторической России, фактически уничтожив её. Россия погибла в 1917 году, её убийца и могильщик Ульянов-Ленин выстроил на её обломках некое искусственное здание, которое держится только на страхе, на диктатуре, на всепроникающем тоталитаризме. Это не власть рабочего класса, не общество равенства и справедливости, это один большой лагерь, где только бюрократия имеет силу. Но ни один из этих бюрократов не может быть уверен в собственном будущем, так как при малейшем проступке он мгновенно лишается всех преимуществ и превращается в узника. Это государство вы называете продолжением России, милосердной, православной, духовной державы Романовых? Государства, где казнь декабристов явилась событием, глубоко потрясшим всё общество. А скольких уничтожили большевики? Без всякой вины, по классовому признаку? Среди них – ваши знакомые, друзья, наверняка такие существуют. Та же матушка князя Белозёрского, которая просила вас заниматься с Катрин. Вы глубоко заблуждаетесь, госпожа Ливен, – заключила она. – Они просто использовали вас, как используют и вашу бывшую ученицу, и бросят вашу жизнь в топку своих химерических идей без всякой жалости. Она им не нужна. Она, эта ваша жизнь, их совершенно не заботит.

– Не говорите, Катя не такова, – запротестовала Ливен. – У неё доброе сердце.