Психоанализ культуры

Далее мы сталкиваемся с тем фактом, что еврейские летописания и историография указывают нам подходящий путь, без малейших колебаний утверждая и на этот раз не вступая в противоречие с самими собой, что идея единственного бога была дарована народу Моисеем. Если и есть возражение против достоверности этого тезиса, то оно заключается в том, что жреческая обработка имеющегося у нас текста явно объясняет деятельностью Моисея слишком многое. Наставления вроде ритуальных предписаний, несомненно относящиеся к более поздним временам, выдаются за заветы Моисея с очевидным намерением упрочить их авторитет. Естественно, это дает нам поводы для подозрения, но их недостаточно, чтобы отвергнуть подобные утверждения вовсе, ведь более глубокие мотивы такого преувеличения явно лежат на поверхности. Жреческое описание стремится установить преемственность между временем его создания и предшествующей ему эпохой Моисея. Оно-то как раз склонно отрицать выделенный в качестве особенно удивительного тот факт истории иудаизма, что между Моисеевым законодательством и более поздней религией евреев зияет провал, который сначала заполнялся культом Яхве и лишь со временем исчезал. Всевозможными средствами жрецы оспаривали наличие этого процесса, хотя его историческая достоверность безусловно установлена, так как даже при той специфической обработке, которой подвергался библейский текст, в нем с избытком сохранилось данных, которые это доказывают. Жреческая интерпретация пыталась проделать нечто похожее на действие искажающей тенденции, превратившей бога Яхве в бога праотцев. Если учитывать этот мотив «Жреческого кодекса», нам трудно будет отвергнуть утверждение веры, что действительно Моисей даровал своим евреям идею монотеизма. Согласие с этим дается нам тем легче, поскольку мы способны объяснить, откуда к Моисею пришла эта идея, которую еврейские жрецы, определенно, еще не осознавали.

Здесь кто-нибудь может задать вопрос: чего мы добились, выведя еврейский монотеизм из египетского? Благодаря этому проблема только чуть-чуть сдвинулась с места. Так что о генезисе монотеистической идеи знаний у нас не прибавилось. Ответ же на заданный вопрос гласит: дело здесь заключается не в каком-то выигрыше, а в исследовании. И вполне возможно, в осознании, научились ли мы при этом чему-то, поняли ли мы при этом реальный ход событий.

Б. Латентный период и традиция

Итак, мы уверились, что идея единственного бога, как и отвержение действующих магических обрядов, а также упор на этические требования, предъявляемые от имени этого бога, были фактически наставлениями Моисея, которые сначала не нашли отклика, однако по окончании долгого межвременья добились успеха и в конце концов надолго заслужили признание. Как следует объяснить такое запоздалое прозрение и где встречаются похожие феномены?

Первая пришедшая в голову мысль гласит: они встречаются – и нередко – в самых различных областях, а возникают, вероятнее всего, весьма разнообразными способами, более или менее легко постигаемыми. Возьмем, к примеру, судьбу новых научных теорий вроде эволюционной теории Дарвина. Сначала она встретила ожесточенное отвержение, в течение пары десятилетий ее яростно оспаривали, однако потребовалось не более одного поколения, чтобы ее признали великим приближением к истине. Уже сам Дарвин удостоился чести быть погребенным или кенотаджированным в Вестминстере. Для разгадывания подобного случая не требуется особых усилий. Новая истина вызывала эмоциональное сопротивление, проявляющееся в виде аргументов, с помощью которых можно оспорить доказательства в пользу вызывающего неприятие учения. Борьба мнений потребовала определенного времени, с самого же начала существовали сторонники и противники, число и влияние первых постоянно возрастало, пока наконец они не одержали победу. На протяжении всей этой борьбы никогда не следует забывать, в чем суть дела. Нас едва ли удивляет, что для процесса в целом потребовалось продолжительное время, но, вероятно, мы недостаточно принимаем в расчет, что дело нам приходится иметь с процессом из области психологии.

Нетрудно обнаружить полную аналогию этому процессу в психике индивида. Таков, пожалуй, случай, когда человек воспринимает новое как то, что ему приходится признать истинным на основе доказательства, но что противоречит некоторым его желаниям или важным для него убеждениям. В таком случае он начинает колебаться, искать причины, по которым он может усомниться в новинке. И ему потребуется время, чтобы преодолеть себя, пока в конце концов он все же не признает: хотя мне трудно это принять, но в любом случае придется поверить. На этом основании мы понимаем, что требуется время, пока рациональная деятельность Я преодолеет возражения, поддержанные сильными, эмоционально окрашенными комплексами. Сходство этого случая с тем, к пониманию которого мы стремимся, не слишком велико.