Психоанализ культуры

Нам известна причина такого поведения, и мы знаем, что является их потаенным сокровищем. Они действительно считают себя народом – божьим избранником, полагают, что особенно близки ему, а это делает их гордыми и уверенными в себе. По вполне достоверным сведениям, они вели себя уже в эпоху эллинизма так же, как сегодня, а значит, уже тогда сложился тип еврея, и греки, среди которых и рядом с которыми они жили, реагировали на их своеобразие таким же образом, как и современные «народы-хозяева».

Можно было даже подумать, что они реагируют так, будто и сами верили в существование тех преимуществ, на которые претендовал народ Израиля. Когда кто-то является признанным любимцем вызывающего страх отца, не нужно удивляться ревности со стороны братьев и сестер, а к чему она может привести, прекрасно продемонстрировало еврейское сказание об Иосифе и его братьях. В таком случае ход всемирной истории, казалось бы, оправдывает самонадеянность евреев, ибо, когда позднее богу стало угодно послать человечеству мессию и спасителя, он снова избрал его из еврейского народа. В подобном случае у других народов появился повод сказать так: «Действительно, евреи были правы, что являются избранным богом народом». Но вместо этого оказалось, что их спасение усилиями Иисуса Христа только упрочило их ненависть к евреям, тогда как сами евреи не извлекли из этого акта никакой пользы, потому что не признали спасителя.

Основываясь на предыдущих соображениях, мы вправе утверждать, что именно человек по имени Моисей сформировал у еврейского народа эту важную для всей его будущности черту. Он повысил его чувство собственного достоинства заверением, что он – избранник божий, освятил его и обязал обособиться от других народов. Это вовсе не значит, что у других народов недоставало такого чувства. Тогда, равно как и сегодня, каждая нация считала себя лучше любой другой. Но подобного рода чувство евреев благодаря Моисею было усилено религией, оно стало частью его религиозной доктрины. Из-за своей необычно тесной связи со своим богом евреи оказались сопричастны к его величию. А поскольку нам известно, что позади бога, избравшего евреев и вызволившего их из Египта, располагается фигура Моисея, совершившего именно это вроде бы по божьему велению, то мы склонны утверждать, что евреев создал один-единственный человек – Моисей. Этот народ обязан ему своей живучестью, но во многом и той враждебностью к себе, которую он испытывал, да и еще испытывает.

Б. Великий человек

Как одиночке удалось добиться столь необычных результатов – из пассивных индивидов и родов он сформировал единый народ, выковал его окончательный характер и на тысячелетия определил его судьбу? Не означает ли допущение такой возможности возвращения к мышлению, породившему мифы о «творцах» и культ героев в те времена, когда изложение истории ограничивалось повествованием о деяниях и судьбах отдельных личностей правителей и завоевателей? Тогда как наше общество склонно более всего к тому, чтобы объяснять процессы мировой истории скрытыми универсальными и внеличностными факторами, неодолимым влиянием экономических обстоятельств, изменениями в способе потребления, прогрессом в использовании сырья и орудий труда, миграцией, вызванной ростом населения и климатическими переменами. При этом на долю отдельных личностей выпадает единственная роль – фиксировать или представлять устремления масс, которые непременно должны были проявиться и во многом случайно были осуществлены с помощью такого рода людей. Подобные воззрения вполне оправданны, однако дают нам повод напомнить о важном несоответствии между установкой нашего мышления и устроением реального мира, который нам предстоит постигать силами мышления. Нашей прямо-таки настоятельной потребности в нахождении мотивов вполне достаточно, если какой-то процесс вызван одной достоверной причиной. Но во внешней по отношению к нам реальности дело вряд ли обстоит так просто. Скорее, любое событие предстает сверхдетерминированным, оказывается результатом действия нескольких конвергирующихся причин. Устрашенное сложностью произошедшего события, наше исследование становится на сторону одной связи в пику другой, выделяет их противоречия, которых реально не существует, а возникают они лишь из-за разрыва всеобъемлющих взаимосвязей[101]. А из этого вытекает, что если исследование конкретного случая подтверждает преобладающее влияние какой-то отдельной личности, то наша совесть не должна упрекать нас за то, что, допуская такое влияние, мы вступаем в конфликт с учением об упомянутых универсальных внеличностных факторах. В принципе, в науке есть место для обеих точек зрения. В ходе рождения монотеизма нам не удастся указать какой-то другой внешний фактор, кроме ранее упомянутого: его развитие было связано с установлением более тесных отношений между различными нациями и с созданием огромной империи.