Психоанализ культуры

Сходства, как и различия, двух религий легко выяснить без приведения множества разъяснений. Обе они являются формами последовательного монотеизма, и с самого начала возникает склонность сводить общее в них к этой основной характеристике. В ряде отношений еврейский монотеизм ведет себя жестче египетского – например, запрещает любые наглядные изображения. Наиболее существенное различие – исключая имя бога – проявляется в том, что еврейская религия полностью отказывается от почитания Солнца, к чему все еще склонна египетская. При сравнении с народной египетской религией у нас сложилось впечатление, что, помимо принципиального противостояния, в их отношениях присутствует фактор преднамеренного сопротивления различению двух религий. Это впечатление выглядит оправданным, если при сравнении мы заменим иудаизм религией Атона, которую, как нам известно, Эхнатон разрабатывал как заведомо враждебную народной религии. Мы вправе удивляться тому, что еврейская религия ничего не желает знать ни о потустороннем мире, ни о жизни после смерти, поскольку подобная доктрина вполне совместима с самым последовательным монотеизмом. Удивление пропадает, когда от иудейской религии мы возвращаемся к религии Атона и высказываем предположение, что это неприятие потустороннего возникло из-за того, что Эхнатону оно было необходимо для победы над народной религией, в которой бог мертвых Осирис играл, пожалуй, более важную роль, чем какой-либо бог Верхнего мира. Сходство еврейской религии с религией Атона в этом важном пункте – первый серьезный аргумент в пользу нашего утверждения. Дальше мы убедимся, что не единственный.

Моисей дал евреям не только новую религию; можно столь же определенно утверждать, что он ввел у них и обряд обрезания. Этот факт имеет решающее значение для решения нашей проблемы, и вряд ли ему до сих пор воздали должное. Правда, библейское повествование неоднократно возражает против этого. С одной стороны, оно относит установление обряда ко временам праотцев в качестве знака союза между богом и Авраамом. С другой стороны, в особенно темном месте оно сообщает, что бог разгневался на Моисея, поскольку тот пренебрег этим освященным обычаем, и собирался за это его умертвить и что супруга Моисея, мадианитянка, спасла оказавшегося в опасности мужа от гнева божьего с помощью спешной операции. Но это – искажение фактов, которое не должно вводить нас в заблуждение; позднее мы разберемся в его мотивах. Тем не менее на вопрос, откуда пришла к евреям идея обрезания, существует только один ответ: из Египта. Геродот, «отец истории», сообщает, что долгое время обряд обрезания в Египте был тайным, его наличие подтверждают обследование мумий и рисунки на стенах гробниц. Насколько мы знаем, ни один другой народ Восточного Средиземноморья не практиковал его. О семитах, вавилонянах и шумерах можно уверенно утверждать, что они не подверглись обрезанию. Касательно жителей Ханаана об этом свидетельствует Священное Писание, в данном обстоятельстве скрыта конечная причина происшествия с дочерью Иакова и принцем Сихемом[57]. Возможность, что осевшие в Египте евреи усвоили обычай обрезания каким-то иным путем, нежели связанным с учреждением Моисеем религии, мы вправе отклонить как совершенно бездоказательную. Теперь же мы устанавливаем, что обрезание стало практиковаться в Египте как общераспространенный народный обычай. А если хоть на момент принять известное мнение, что Моисей был евреем, собиравшимся освободить соплеменников из египетской неволи, да еще и собирался вывести их за пределы страны к обретению самостоятельного и вполне осознанного национального существования (как и произошло на самом деле), то какой смысл могло иметь одновременное навязывание им тягостного обычая, делавшего их в некотором роде египтянами и призванного постоянно напоминать им о Египте, тогда как стремление Моисея было, видимо, направлено совсем в противоположную сторону – на отрыв своего народа от страны, где народ этот был в рабстве, и на преодоление его тоски по «котлам с мясом в земле египетской»? Конечно, мы его не принимаем, ведь факт, из которого мы исходим, и предположение, которое мы к нему добавили, настолько связаны друг с другом, что мы смело приходим к выводу: если Моисей наделил евреев не только новой религией, но и предписал обрезание, то он был не евреем, а египтянином, и тогда религия Моисея была, вероятнее всего, египетской, а из-за своего антагонизма с народной верой представляла собой как раз религию Атона, с которой более поздняя еврейская религия совпадает в ряде заслуживающих интереса пунктах.