Психогеография

Пространственное поле дрейфа может быть более или менее определенным в зависимости от того, какова его цель – изучение территории или получение озадачивающих аффективных результатов. Не стоит пренебрегать тем фактом, что эти два аспекта дрейфа тесно взаимосвязаны и полностью отделить один от другого невозможно. Впрочем, кое-что может помочь их разграничить – например, использование такси. Если дрейфующий берет такси, либо для поездки в конкретное место, либо, скажем, просто для движения на запад в течение двадцати минут, то, скорее всего, задачей для него является смена привычной обстановки. Если же ведется непосредственное исследование территории, то на первый план выходит психогеографическое изучение урбанизма.

Так или иначе, пространственное поле дрейфа зависит от точки отправления – местожительства индивида или места сбора группы. Максимальная площадь этого поля не превышает границ большого города с пригородами, а минимальная может быть ограничена небольшой зоной – одним кварталом или даже одной городской единицей, если, конечно, она заслуживает внимания (крайним примером является статичный дрейф в течение дня по территории вокзала Сен-Лазар).

Исследование фиксированного пространственного поля предполагает определение баз и расчет направлений проникновения. Здесь требуется изучение, исправление и усовершенствование карт, как обычных, так и экологических и психогеографических. Надо ли говорить, что расположенность к территории – кварталу, часто незнакомому дрейфующим и посещаемому ими впервые, – не имеет никакого значения? Если этот несущественный, чисто субъективный фактор и проявляется, то ненадолго. Его следует учитывать лишь в тех редких случаях, когда речь идет о поиске психогеографических полюсов какой-либо зоны путем систематического отклонения от ее привычных центров. Тогда имеет смысл блуждание по хорошо знакомым кварталам.

При избрании тактики «возможного свидания» доля исследования сводится к минимуму, а главную роль приобретает непредсказуемое поведение. Участнику предлагается явиться одному к назначенному времени в условленную точку. Поскольку никто его не ждет, он не скован строгими обязательствами, характерными для обычного свидания. Пока «возможное свидание» ведет его свободным путем в некое место, знакомое ему или нет, он изучает окрестности. Иногда в том же самом месте и в то же самое время устраивается еще одно «возможное свидание» для другого человека, не известного заранее первому, так что, не зная того в лицо, ему приходится заводить беседы со случайными прохожими. Он может никого не встретить, а может случайно встретить того, кому назначено «возможное свидание». Так или иначе, особенно если место и время выбраны правильно, участника ожидает непредвиденный поворот событий. Он может назначить по телефону другое «возможное свидание» тому, кто не знает, чем закончилось первое. Вариантов такого времяпрепровождения великое множество.

Некоторые, как принято говорить, сомнительные забавы людей в моем окружении, всегда вызывавшие у меня живой интерес, явно имели между собой то общее, что можно обозначить как чувство дрейфа: одни забирались ночью в выселенный дом, другие ездили по Парижу автостопом во время забастовки работников транспорта, третьи просто шли в произвольном направлении или бродили по катакомбам, закрытым для посетителей.

Данные, полученные по итогам дрейфа, позволяют составить предварительные планы психогеографического строения современного города. Помимо зон особой атмосферы, их ключевых элементов и пространственных границ выявляются основные пути их прохождения со свободными выходами и тупиками. Намечается важнейшая гипотеза существования психогеографических поворотных кругов[12]. Устанавливаются расстояния, фактически разделяющие зоны города и при этом не совпадающие с приблизительным представлением о них, которое дает обычная карта. Комбинируя старые карты, аэрофотоснимки и данные экспериментальных дрейфов, можно приступить к созданию картографии влияний; никогда прежде таковой не существовало, и если поначалу она неизбежно будет неопределенной – для ее создания требуется огромный труд, – эта неопределенность не больше той, которой обладали первые портуланы[13], с тем отличием, что теперь речь идет не о фиксации контуров неподвижных континентов, а об изменении архитектуры и городского пространства.

Сегодняшние границы, разделяющие зоны особой атмосферы и среды обитания, при всей своей нечеткости включают в себя более или менее протяженные рубежные полосы. Главное изменение, к которому стремится дрейф, заключается в неуклонном сужении этих рубежных полос вплоть до их полного исчезновения.

В архитектуре дух дрейфа поддерживает все новые разновидности лабиринта, к которым располагают возможности современного строительства. Так, в марте 1955 года в прессе появилось сообщение о возведении в Нью-Йорке жилого дома, по которому можно дрейфовать: