Психологический рисунок личности, или Как разбираться в людях

Грех и истероидность – понятия неразделимые. Они созданы друг для друга. Это древко лука и его тетива. Если паранойяльный грешит и не кается, эпилептоид не грешит и поэтому не кается, то истероид грешит, чтобы каяться. В прилюдном грехе и прилюдном покаянии он ловит особый кайф. Свершать что-нибудь незапретное для него не

интересно, ему нужен скандал по поводу его греха. А потом нужно всеобщее сочувствие и прощение после публичного покаяния. В общем, кающаяся Магдалина, такой сияющий образ истероидки на все времена. И если гипертим тоже грешит и кается, то у него грех – естественное состояние тела, не более чем физиологическое отправление, а у истероида, грех – это естественное состояние души. Покаяние у гипертима – так просто, типа того, что прости меня грешного, перекрестился и опрокинул чарку. Покаяние у истероида – это трагедия, Шекспир… Это «всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет». Это налагание епитимьи, самоуничижение, почти что самоуничтожение со слезами, расцарапанным себе лицом, раскачиванием в согбенной позе, катанием по грязному полу или по большому хорошо вычищенному ковру. А потом просветление, душа очистилась в покаянии, так что можно снова сладко грешить, Бог простит.

У истероида грех – это естественное состояние души.

Греховность у истероида связана с мазохистскими делами. Возьмем даже само устрашающее понятие ад. Ад – это то, что ждет грешника на том свете за его грехи. И смотрите, если то или иное действие, пусть даже это введение полового члена в задний проход своему другу, не принесет мучений в аду, если оно незапретно, то оно как бы и не так интересно. Подумайте, что в этом такого: задний проход – эластичная трубка, выстланная слизистой, половой член – эластичный стержень, одно вставляется в другое – ну и что? А вот если за это будешь мучиться всю оставшуюся на том свете жизнь – это уже что-то

. Это уже смысл жизни.

Но ведь и на этом свете можно устроить себе ад: заявите, что вы гомосексуалист, и вы будете обеспечены скандалами на всю оставшуюся жизнь: осмеяние, оплевывание, освистывание, избиения. Но они же хотят, очень хотят, чтобы их избили физически и морально, а потом пожалели, приголубили, додали бы родительскую любовь, которой им так не хватало в детстве.

Несчастность, которая испытывается при такой мазохистской провокации агрессии на себя, должна спровоцировать жалость.

Такое психоаналитическое толкование имеет естественное продолжение. Паранойяльные пророки-садисты придумывают ад, испытывая кайф от самого только описания будущих мучений грешников т-а-м, н-а т-о-м!.. А эпилептоидные инквизиторы испытывают райское блаженство от того, что здесь и теперь

они этого грешника фейсом об сейф (так больнее и впечатлительнее, чем об тейбл – сравните-ка: дерево или железо?). Ну а уж если это настоящая, католическая, инквизиция, то можно и на костер. Часть истероидов уподобляется в этом отношении паранойяльным и эпилептоидам, с той, может быть, разницей, что садистические и мазохистические тенденции у истероидов легче взаимозаменяемы.

В науке

Приблизительно такой же процесс, как в религии, происходит и в науке. Истероид склонен принимать без критики (эпилептоиды с критикой) позицию новоявленного паранойяльного ученого, его парадигму, он участвует в его скандальных научных шоу, которые поражают воображение отрицанием прежних истин и открывшимися перспективами покорения природы, развития промышленности, облегчения труда, оздоровления людских масс… И как обычно, позже присоединятся эпилептоиды, которые составят действительно научную гвардию, а наш истероид уйдет, скорее всего поссорившись, к другому паранойяльному ученому или лжеученому и будет светить отраженным светом и создавать для него нимб.

В науке истероидов не так много, все больше шизоиды, паранойяльные и эпилептоиды. Но может же истероидка захотеть блистать на научной трибуне, быть причисленной к лику ученых? И вот тот или иной статусный профессор, увлекшись хорошенькой студенткой, принимает ее в аспирантуру, пишет за нее диссертацию, ну не совсем так уж вместо нее, но возится, правит тексты, печатает «с ней» статьи. И смотришь – она помыкалась-помыкалась и защитилась. В двадцать пять лет уже кандидат наук. Для разбавления скучной научной аудитории вроде бы даже и хорошо. Но если бы, не дай Бог, истероидов оказалось бы много, и все они старались бы блистать, то это уже не наука стала бы, а сплошной театр.

Профессии