Психологическое время личности

Связь соответствующих шкал переживания времени с фактором напряженности в целом находит подтверждение и в некоторых эмпирических исследованиях. В частности, гипнотическое внушение ускоренного времени приводит к состоянию повышенного внутреннего напряжения, тогда как при внушении замедленного времени появляется ощущение раскованности, запаса «свободного» времени, своеобразная «нирвана» [Гримак, 1978, 196].

Можно предположить, что переживание напряженности времени является одним из продуктивных оснований типологии индивидуальных временных концепций. На одном полюсе будут находиться люди с динамической концепцией, в которой время предстает сжатым, быстрым, насыщенным, организованным; это — люди, живущие в «потоке времени», остро ощущающие его «пульс». Для других, напротив, свойственна статичная концепция — времени растянутого, стоячего, свободного от суеты, пустотного, а потому не нуждающегося в организации. Это — концепция преимущественно восточной традиции, в которой

Сквозь разрывы текущего времени

ты видишь вечность,

как сквозь разрывы в тучах — синее небо.

(Таками)

О возможности разделения этих двух концепций по критерию «напряженность времени» свидетельствуют данные исследований, согласно которым жителям небольших городов США присуща статичная («замедленная») концепция времени, а жителям крупных американских городов — динамичная («поспешная») концепция, в основе которой лежит необходимость наполнения времени «лихорадочной активностью» [Kluckhohn, 1954]. И здесь, как видим, скорость («поспешная»), насыщенность (наполненность), организованность (активность) — то есть слагаемые фактора напряженности — выступают основанием разделения индивидуальных концепций времени.

Фактор эмоционального отношения к диапазону времени

Данный фактор определяют главным образом две шкалы: «приятное — неприятное», «беспредельное — ограниченное» (см. табл. 14). На его полюсах — переживание времени неприятно–ограниченным или приятно–беспредельным. Само сочетание этих шкал основывается, вероятнее всего, на глубинных переживаниях человека, связанных с осознанием конечности индивидуального существования и вместе с тем с неистребимой потребностью в бессмертии. В начале главы мы уже говорили об отрицательном эмоциональном состоянии, возникающем у человека при осмыслении преходящности времени. По сути своей преходящность времени, его мимолетность и есть исчерпывание времени жизни в биологически заданных его пределах.

Связь ограниченности времени с трагедией человеческой жизни можно встретить уже в древнейших литературных произведениях. Так, в «Илиаде»: «Ныне ты вместе — и всех краткосрочней и всех злополучней». И наоборот, обретение индивидуального бессмертия считалось величайшей наградой, которую боги могли дать смертным. Эти же мотивы встречаем в «Дхаммападе»: «Один день жизни видевшего бессмертную стезю лучше столетнего существования человека, не видящего бессмертной стези» [1960, 78].

Спектр отрицательных эмоций, связанных с переживанием ограниченности времени, весьма широк. Это и страх перед временем, и молчаливая печаль, и гнев, направленный против человеческого бессилия перед смертью. Что касается взаимосвязи беспредельности времени и положительных эмоций, то не в этом ли сочетании один из источников доминирующего положительного эмоционального фона в детстве и юности, не ведающих еще реальной ограниченности времени для осуществления всех надежд и стремлений. В качестве иллюстрации приведем строки средневекового китайского поэта Тао Юань–мина:

Вспоминаю себя полным сил в молодые годы.

Хоть и радости нет, а бывал постоянно весел.

Неудержной мечтой унесен за четыре моря…

Но это лишь начало стихотворения. Продолжение его отражает переживание «неприятно–ограниченного времени» на более поздних этапах жизни:

Чередой, не спеша, исчезали лета и луны.

Те желанья мои понемногу ушли за ними.

Вот и радость уже не приносит с собой веселья

А пути впереди так ли много еще осталось?

Перекликаются с этими чувствами и слова Монтеня: «Время покидает меня, а без него и радость не в радость» [1979, т. 2, 215].

По–видимому, решающую роль в переживании ограниченности времени играет глубина будущей временной перспективы. Не случайно подлинный оптимизм присущ и индивидам, и социальным группам, которые согласуют свои устремления с отдалённой исторической перспективой. В связи с этим интересными представляются данные опросов, обнаруживающих большую глубину осознания будущего у представителей социалистических и развивающихся стран по сравнению с представителями развитых капиталистических стран [Sande, 1972]. В литературе также можно найти данные о связи между глубиной будущей перспективы и оптимистической оценкой человеком своих возможностей, силой «Я» [Rabin, 1978, 304].

Рис. 16. Факторное пространство переживаний времени.