Психология кино. Когда разум встречается с искусством

Когда он тащит Джуди по лестнице колокольни церкви, Скотти произносит следующие слова:

«Он [убийца] изменил тебя, не так ли? Он сделал тебя такой же, какой тебя делал я – только лучше. Не только в одежде и прическе, но и во внешности, манерах, словах… А что он сделал потом? Он тренировал тебя? Репетировал ли он? Он говорил тебе, что именно нужно делать и говорить?»

По мнению Спото, эта речь является не просто описанием действий персонажей «Головокружения», но и характеризует отношение самого Хичкока к своим ведущим актрисам.

Мартин Скорсезе

Для индустрии, которую нередко обвиняют в безбожии и агностицизме, кажется интересным моментом то, скольких великих режиссеров заботили религиозные и духовные темы. Когда в 1988-м Мартин Скорсезе снял фильм «Последнее искушение Христа», то выдвинул в нем на первый план свои религиозные переживания. Однако эти темы прослеживались во всех его предыдущих фильмах – и в псевдобиблейских речах героя Роберта Де Ниро в «Таксисте» о грядущем дожде, который очистит грязные городские улицы, и в религиозных переживаниях Чарли в исполнении Харви Кейтеля в «Злыхулицах».

Биограф Винсент Лобрутто утверждает, что во многом визуальное чутье и эстетическая восприимчивость Скорсезе обусловлены ритуалами и таинствами католической церкви – акцент на крови и теле, остросюжетные мифы, богатая цветовая палитра, напоминающая витражи в храме. Эти образы перекликаются с кинематографической тематикой фильмов о гладиаторах, исторических эпосов и религиозных зрелищ, которые были популярны в 1950-е – в те годы, которые пришлись на взросление юного Скорсезе[81].

Конечно, эти образы и темы не уникальны для католической церкви, но также связаны с языческим влиянием, уходящим еще дальше в сицилийское наследие Скорсезе[82]. Хотя католическая вера была важна для семьи Скорсезе в годы его юности, к церкви его родные всегда относились с подозрением, поэтому никто в его семье не был особенно набожным. Лобрутто пришел к выводу, что истинной религией Скорсезе было кино, а католицизм в основном был важен для визуального стиля. Однако очевидно, что режиссер усвоил мораль и догмы церкви в большей степени, чем его семья. Он даже недолго учился в семинарии и намеревался стать священником. И хоть кино в итоге победило, однако религиозные темы вины и искупления составляют основу его творчества. Хотя Лобрутто подчеркивает сексуальную вину в ранних увлечениях Скорсезе, более широкое чувство неполноценности человека по-прежнему преследует постановщика:

«Я очень серьезно относился к Евангелию. Тогда я думал, и думаю до сих пор, а не бросить ли мне все и помогать бедным. Но я не бросил, не бросаю сейчас. Думаю, недостаточно силен для этого»[83].

Имея в себе эту нерешительность, многие его герои борются за искупление, однако редко его обретают. В драме «Таксист» искупление Трэвиса Бикла в глазах прессы и закона оказывается ироничным и ложным. Только персонаж Иисуса в фильме «Последнее искушение Христа» достаточно силен, чтобы решительно сделать правильный выбор.

Акира Куросава

Как и многие психологи развития, начиная с Фрейда, психобиографы склонны уделять особое внимание событиям детства: отношениям с родителями, социально-экономическим трудностям, травматическому опыту. Хотя детство очень важный этап, его влияние на дальнейшую жизнь может быть переоценено. Аспекты развития взрослой жизни обычно не получали должного внимания.

Подход к карьере японского режиссера Акиры Куросавы, основанный на жизненном опыте, предлагает альтернативу[84].

Наиболее известные и признанные критиками фильмы Куросавы – «Семь самураев» и «Расёмон» – были сняты в 1950-е, когда Куросаве было уже за сорок. Он дожил до 88 лет и снимал фильмы вплоть до 1990-х, хотя последние его работы в большинстве своем не обрели такой же популярности, как его ранние ленты. Возможно, оценка поздних фильмов Куросавы основана на недопонимании развития – критики рассматривают более старый стиль опытного художника с аналитической точки зрения среднего возраста.