Психология масс

Возвращаясь к моему описанию фетишизма, смею заметить, что найдется множество весомых дополнительных доказательств расщепленного отношения фетишистов к женской кастрации. В совсем уж утонченных случаях отрицание и принятие кастрации проникают в конструкцию самого фетиша. Так было в случае с мужчиной, чьим фетишем был поддерживающий пояс, который также можно носить как купальные трусы. Этот предмет одежды полностью закрывал гениталии и скрывал различие гениталий. Анализ выявил, что в понимании пациента женщины были одновременно кастрированы, и не кастрированы; еще этот фетиш позволял думать о кастрации мужчин, поскольку пояс скрывал обилие возможностей (зачатком такого восприятия послужил в детстве фиговый листок на какой-то статуе). Подобный фетиш, двойное производное от противоположностей, особенно долговечен. В иных же случаях расщепление проявляется в действиях фетишиста применительно к фетишу, будь то в реальности или в воображении. Мало сказать, что он почитает свой фетиш; во многих случаях фетишист обращается с ними так, что сами собою напрашиваются выводы об изображении. кастрации. Это происходит, в частности, если человек привык отождествлять себя со своим отцом и играет роль последнего; а отцу в детстве приписывалась кастрация женщин. Привязанность и враждебность в обращении с фетишем, параллельные отрицанию и признанию кастрации, при разных случаях смешиваются в неравных пропорциях, одно и другое становится то более, то менее отчетливым. Кажется, здесь мы приближаемся к пониманию, пусть отдаленному, поведения «отрезателя косичек» (Zopfabschneiders)[98]: в нем преобладает потребность осуществить кастрацию, которую он отвергает. Его действие содержит в себе два взаимно несовместимых утверждения: «Женщина все же имеет пенис» и «Мой отец кастрировал женщину». Другой вариант, этакая аналогия фетишизма в народной психологии, проявляется в китайском обычае калечить женскую ногу, а затем почитать ее как фетиш после того, как она была изуродована. Кажется, китайские мужчины так благодарят своих женщин за согласие на кастрацию.

В заключение скажем, что нормальным прообразом фетиша является мужской пенис, а нормальным прообразом неполноценного органа – подлинный маленький пенис женщины, клитор.

Одно религиозное впечатление [99] (1928)

Осенью 1927 года Дж. С. Вирек, немецко-американский журналист[100], побывавший у меня в гостях и тепло мною принятый, опубликовал заметку о нашей встрече, причем особо упомянул о моем неверии и безразличии к вопросу жизни после смерти. Это интервью, как его назвали, разошлось широко и среди прочего принесло следующий отклик от американского врача:

«…Больше всего меня поразил ваш ответ на вопрос, верите ли вы в сохранение личности после смерти. Из ваших слов следовало, что вы вообще не думаете об этом.

Я пишу с намерением поведать вам о случае, который произошел со мной в тот год, когда я окончил университет X. Однажды днем, когда я проходил через прозекторскую, мое внимание привлекла миловидная старушка, тело которой несли на стол анатома. Она выглядела столь привлекательно, что у меня мелькнула мысль: “Бога точно нет, иначе Он не допустил бы этой даме угодить в прозекторскую”.

Когда я вернулся домой в тот день, чувство, испытанное в прозекторской, продолжало меня преследовать, и я даже задумался, не прекратить ли ходить в церковь. Вообще христианское вероучение и прежде вызывало у меня сомнения.

Пока я размышлял над этим, некий внутренний голос советовал мне хорошенько обдумать тот шаг, который я собирался предпринять. Что ж, у меня нашлось, что ответить этому внутреннему голосу: знай я наверняка, что христианство истинно, а Библия и вправду есть Слово Божье, тогда бы я смирился.

За следующие несколько дней Господь не раз показывал мне, что Библия воистину Его слово, что история Иисуса Христа правдива и что Иисус – наша единственная надежда на спасение. После столь ясного откровения я принял Библию как Божье Слово, а Иисуса Христа – как своего личного Спасителя. С тех пор Господь неоднократно являл мне непогрешимые доказательства моей правоты.

Прошу вас, как собрата-врача, задуматься над этим важнейшим вопросом. Поверьте, если подойти непредвзято, Бог откроет истину вашей душе, как было со мной и со множеством других людей…»

Я отправил вежливый ответ – дескать, рад слышать, что этот опыт позволил ему сохранить веру. Что касается меня самого, то Бог не так уж много для меня сделал. Я никогда не слышал внутреннего голоса; если, ввиду моего возраста, Он не поторопится с обращением ко мне, то не моя вина, что я до конца своих дней останусь тем, кто я есть, – «неверным иудеем».

Завязалась переписка. Коллега заверил меня, что иудейство отнюдь не является препятствием на пути к истинной вере, и привел в доказательство ряд примеров. В довершение всего он написал, что искренне молит Господа, дабы мне ниспослали «способность уверовать».