Психология сновидений (Осознанные сновидения)

К этому сверхмысленному, всепоглощающему чувству живого Бога присоединяется видение Света; но Света совершенно иного по природе своей, чем свет физический. Сам человек тогда пребывает во Свете и уподобляется созерцаемому Свету, одухотворяется Им и не видит и не чувствует ни своей вещественности, ни вещественности мира… Приходит видение непостижимым образом: во время, когда не ожидается; приходит не извне и даже не изнутри, а неизъяснимо объемлет дух человека, возводя его в мир Божественного Света; и не может он сказать, был ли то экстаз, то есть исступление души из тела, потому что и возврата в тело он не замечает; так нет во всём этом явлении ничего патологического. Действует Бог, человек — воспринимает; и не знает он тогда ни пространства, ни времени, ни рождения, ни смерти, ни пола ни возраста, ни социального ни иерархического положения, ни иных условий и отношений мира сего. Пришёл Господь, Безначальный Начальник и Свет жизни, милостиво посетить кающуюся душу.»[39]

Именно в связи с неописуемостью величия и проникновенным воздействием метапсихического Света (духовной Любви) на всю человеческую личность и происходит религиозный экстаз. Не галлюцинация, не психоз, не фанатичная, маниакальная, болезненная одержимость, а исключительно совершенная, идеальная полнота (личностного!) бытия, т. е. — абсолютная осознанность! Из опыта св. Симеона Нового Богослова (описанного им же в третьем лице):

«Однажды, когда он стоял и говорил «Боже, милостив буди мне грешному», более умом, чем устами, Божественное осияние внезапно наполнило всё место. Когда это произошло, юноша забыл, был ли он в дому или что он находился под крышей. Потому что он видел отовсюду только Свет и не знал, ступает ли он по земле. Ни страха не было в нём упасть, ни заботы о мире… Всецело пребывая в невещественном Свете и, как казалось, сам став Светом, он преисполнился слёз и невыразимой радости и веселья. Вслед за тем ум его восшёл на небо и он увидел другой свет, более яркий, чем тот, который был близко… За холодом чувственного солнца следует этот сладкий свет умопостигаемого светила, заранее удостоверяя имеющий следовать за ним непрестанный Свет».

Религиозный экстаз — познание абсолютной Истины — включает и восхищение, и слёзы восторга, и самое острое наслаждение, и забывание себя и мира, и переживание бессмертия, и многое другое…

Религиозный экстаз — единение с духовным Светом — имеет многие уровни, меру приближения, ступени просветления…

По свидетельству архим. Софрония (Сахарова):

«В начале видения Света нет вопроса: всё внутри и вне освещено, ничто иное, кроме Света, не зрится… Он объемлет человека странным образом извне, видишь Его, но внимание уходит вглубь внутреннего человека, в сердце… Ум и сердце «молчат», полные блаженного удивления Богу… Останавливается всякое дискурсивное мышление: мы живём новым для нас образом бытия… Иногда Божественный Свет созерцается таким образом, что человек уже ничего физического не воспринимает… Дух его вступает в сферу умного Света, и вместе с потерей ощущения окружающего его вещественного мира, теряет он и ощущение своего тела… Больше того: себя самого он видит как Свет… Не может он после сказать, был ли он в теле, или вне тела. Чаще случается, что сохраняется нормальное видение материальной обстановки; в подобном состоянии человек может пребывать с открытыми глазами и одновременно видеть два света: физический и Божественный… но не одинаковым образом. Свет нетварный по природе своей иной, и видение его не подобно физическому зрению… Его приход всегда связан с особым благодатным состоянием, ощутимым и в сердце, и в уме. И даже в теле… Сей Свет перерождает и даже новотворит нас… От лица его бежит смерть… Мы становимся как бы вневременными. Ум останавливается, став превыше мышления самим фактом вхождения в новую форму жизни».

И в подобных переживаниях, погружениях в многомерные, неисчерпаемые духовные глубины все православные подвижники едины! Из опыта Г. Паламы:

«То сладостное зрелище, которое восхитило ум… святой видит как Свет… не ограниченный ни вверх, ни вниз, ни в ширину; он вообще не видит пределов видимого им и озаряющего его Света; но как если бы было некое солнце, бесконечно более яркое и громадное, чем всё в мире, а в середине стоял он сам, весь сделавшись зрением… Он видит и сам себя, восхищенного не только выше всякой вещи и всякого вещественного представления, но и выше самого себя»…[40]

Идеальная полнота бытия, экстаз, состояние вневременности, наслаждение сладостью Любви — далеко не все главные тайны божественного Света.