Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

В своем эссе 2019 года, посвященном мотивации террористов, Лорн Доусон указывает, что исследователям стоит «чаще брать интервью у террористов и анализировать то, что те говорят о мотивации, поскольку их рассказы можно рассматривать в качестве серьезного источника информации, помогающего понять, как и почему люди вступают на путь терроризма»{616}. Становится очевидно, что исследователям терроризма гораздо легче справиться с концептуальными и теоретическими расхождениями, чем преодолеть реальные препятствия, которые возникают на практике и мешают сотрудничеству в этой области. Аджмал хотел поговорить. Он хотел рассказать свою историю. Беседуя с бывшими террористами после их выхода из тюрем, я все чаще слышу от них то же, что говорил Аджмал, – что они согласны на интервью. Мы, исследователи, ищем людей, которые могли бы рассказать о своем опыте участия в террористической деятельности. А они, бывшие террористы, хотят, чтобы их услышали. Мне часто задают вопрос: «Откуда вы знаете, что вам говорят правду?» Я этого не знаю. По крайней мере, не могу знать наверняка. Имея представление о личности собеседника (например, прочитав его мемуары или услышав о нем в новостях), добросовестный исследователь сможет хорошо подготовиться к интервью. Он подробно ознакомится с делом интервьюируемого, его опытом как террориста и преступлениями, за которые он был осужден. Хорошее интервью позволит выполнить триангуляцию[33], то есть проверить достоверность полученной информации путем сравнения ее с данными из других источников. В результате могут выявиться и некоторые расхождения, но это еще не значит, что интервьюируемый лжет. Мы также должны помнить, что интервью не допрос. Ученые не занимаются сбором разведданных. Мы не ищем информаторов или источники информации, не выявляем сообщников преступников-террористов, чтобы привлечь их к ответственности, как это делал бы следователь, расследующий уголовное преступление, или сотрудник контрразведки{617}. Мы не ставим себе целью сломать человека или выбить из него показания. Нет, разговор ведется по заранее разработанному сценарию, основанному на теории и материалах исследований, и ведется так, чтобы получить информацию, максимально достоверную в данных обстоятельствах. Наша главная задача – помочь собеседнику раскрыться, то есть создать условия, в которых он будет чувствовать себя комфортно и сможет свободно выражать свою точку зрения на интересующие исследователя вещи. Чтобы провести хорошее собеседование, не надо обладать сверхспособностями. Методы эффективного интервьюирования можно изучить, а со временем и усовершенствовать. Из этого никто не делает секрета. То, что со стороны напоминает ловкий трюк, позволяющий плавно переходить от темы к теме, – всего лишь результат многолетней практики. Опытные интервьюеры не только умеют задавать наводящие вопросы – они тонко чувствуют момент, когда нужно замолчать и просто выслушать собеседника. Бывший агент ФБР Джо Наварро пишет: «Чтобы эффективно допрашивать террористов, следователь должен больше слушать, чем говорить»{618}. И хотя ученые-интервьюеры не следователи, и те и другие могут перенимать друг у друга опыт. Конкретные, продуманные стратегии повышают шансы на то, что собеседник в процессе разговора будет сотрудничать с исследователем, пойдет на контакт и предоставит нужную информацию. Наварро заключает: «Любой хороший следователь скажет вам: чтобы успешно провести допрос, надо быть в первую очередь ‹…› человеком»{619}. Это не общие слова, не пустой призыв к гуманизму. Это принцип, выработанный на основе научных исследований, а главное – он работает. Если правильно установить контакт с собеседником, респондент будет более охотно сотрудничать с исследователем и, возможно, вспомнит больше подробностей своего террористического прошлого{620}.