Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Этот призыв, как и подобные ему, не остался без ответа. Мобилизация в ряды «Исламского государства» достигла ошеломляющего размаха. К 2017 году к «Исламскому государству» присоединились более 7000 западных боевиков, не считая 35 человек не менее чем из 120 других стран{182}. Приходится признать, что «Исламское государство» во многом скорее исключение из правил: даже если взять для сравнения только широту распространения, по этому показателю ИГИЛ превосходит большинство террористических группировок – как современных, так и уже ставших историей. До недавнего времени террористам удавалось выживать отчасти потому, что они действовали в тени. Полуподпольная активность помогала им сохранить жизнь и одновременно усиливала привлекательность терроризма для новобранцев. «Исламское государство», по словам Вуда, захватило и удерживало (по крайней мере, какое-то время) обширную территорию, открыто документируя и рекламируя все аспекты повседневной жизни в так называемом халифате с «централизованной бюрократической системой управления ‹…› [где] бюрократия была разделена на гражданскую и военную, а территория – на провинции»{183}. Одни члены ИГИЛ стали боевиками, другие перешли на административную и гражданскую службу, а «обширная сеть „фанатов“» обменивалась в интернете видео с обезглавленными жертвами и высмеивала врагов{184}.

В отдельных случаях террористические группировки не только документируют теракты и политические лозунги, но и ведут учет новобранцев. Эти материалы показывают, насколько разнообразна группировка по составу, а также позволяют проследить, какие принципы лежат в основе вербовки. В крупнейшем, по мнению исследователей из Центра по борьбе с терроризмом при Вест-Пойнте, хранилище документов «Исламского государства», доступном широкой общественности, содержатся 4600 уникальных личных дел террористов, и дела эти свидетельствуют об «удивительном разнообразии состава новобранцев ‹…› присоединившихся к движению и имеющих различные навыки и опыт»{185}. На период создания картотеки средний возраст будущих боевиков составлял от 26 до 27 лет{186}. Почти две трети были холостяками, а треть, соответственно, состояла в браке. Большинство новобранцев также указали в анкете, что получили по меньшей мере среднее образование, а четверть сообщили об университетском или другом высшем образовании. В отличие от Гамбетты и Хертога с их «инженерной теорией» директор Центра Брайан Додвелл и его коллеги, изучив профессиональный опыт террористов, обнаружили, что среди новобранцев «Исламского государства» преобладают специалисты с низкой квалификацией{187}.

Независимо от того, каким образом человек вступает на путь терроризма, исследователям не следует фокусироваться только на «стороне предложения» (потенциальных новобранцах) и уделять меньше внимания «стороне спроса» (то есть процессу вербовки, в результате которой в группировку попадают именно эти люди, а не другие). Изучая закономерности вербовки в ИРА, мы с коллегой Полом Гиллом отметили, что «молодых людей, которые также жили в Северной Ирландии и участвовали в политической жизни, но не вступили в организацию, гораздо больше, чем тех, кто в нее вступил»{188}. В ходе этого исследования мы пришли к выводу, что в ирландском контексте желание вступить в террористическую организацию не играло никакой роли, если по каким-либо причинам сделать это было невозможно{189}. В случае ИРА главную роль в процессе вербовки и вовлечения в террористическую деятельность чаще всего играют социальные и семейные связи.

Разнообразие – новая черта терроризма?