Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Чтобы правильно расшифровать демографические данные, необходимо рассматривать их в соответствующем контексте, иначе подобное разнообразие «создаст множество проблем» – и это еще мягко сказано{200}. Что означают эти различия на самом деле? С одной стороны, ответ прост. Разные террористические группировки используют разные идеи и лозунги, с помощью которых привлекают разных людей или людей с разными ожиданиями от вступления в организацию. Исследуя колумбийские военизированные группировки, Франсиско Гутьеррес-Санин пытается понять, может ли тактика группировки быть по-разному привлекательной для новых сторонников. В качестве примера он приводит Революционные вооруженные силы Колумбии (исп. Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, FARC), которая в большей степени нацелена на борьбу, чем Объединенные силы самообороны Колумбии (исп. Autodefensas Unidas de Colombia, AUC); на ее счету гораздо больше похищений людей и гораздо меньше массовых убийств{201}. Вместе с тем все зависит от широты охвата. Некоторые группировки предлагают своим сторонникам конкретную программу для решения узкого спектра задач и тем самым значительно ограничивают приток новобранцев. Другие понимают, насколько важно вербовать разнообразный контингент, и, напротив, расширяют круг задач. Таким образом, попытка представить некий универсальный профиль террориста и использовать его в качестве руководства по изучению будущих направлений развития терроризма представляется бессмысленной. Можно быть более или менее уверенным только в одном: среднестатистический террорист – это, скорее всего, молодой человек лет двадцати. Вот, пожалуй, и все. Этот факт в очередной раз подтверждает, что по крайней мере возрастной показатель профиля террориста, составленного исследователями Чарльзом Расселом и Боуменом Миллером в 1977 году, пока остается неизменной. Что касается прочих характеристик, то они зависят от времени, места и множества других особенностей контекста. При этом следует учитывать еще один момент: если опираться только на тот факт, что терроризм разнообразен и привлекает самых разных людей, можно упустить из виду, что за разнообразием, возможно, скрываются более тонкие тенденции как на внутригрупповом уровне, так и в терроризме в целом. Эти тенденции зависят не столько от личностных характеристик террориста, сколько от того, каким образом он делает то, что делает.

Слагаемые разнообразия

Ориентироваться в огромном море исследовательских работ, посвященных проблеме терроризма, непросто, особенно когда пытаешься ответить на центральный вопрос, поставленный в этой главе. Для решения этой задачи полезно будет воспользоваться методом дезагрегирования – разделения конкретного феномена на составляющие{202}. Рассмотрим пример. Работа Пола Гилла и его коллег, в которой рассматриваются террористы-одиночки, показала, что разнообразие данных и появление определенных закономерностей не стоит считать взаимоисключающими тенденциями{203}. Бо́льшую часть выборки Гилла по-прежнему составляли мужчины, но в ходе анализа профилей 119 террористов-одиночек удалось выделить три подгруппы: террористы с крайне правыми взглядами; террористы – борцы с одной проблемой (к примеру, те, кто пытается методами террора решить узкоспециальные, конкретные проблемы в области экологии, защиты прав животных или борьбы с абортами) и террористы, связанные с «Аль-Каидой». При дезагрегировании по признаку идеологии выявились интересные различия. Террористы-одиночки из «Аль-Каиды» чаще всего оказывались студентами, почти ни у кого из них не было криминального прошлого, и они, как правило, были в среднем на 10 лет моложе террористов из других подгрупп. Все они жили вдали от дома, а экстремистские убеждения начали формироваться у них в процессе онлайн-общения{204}. Террористы – борцы с одной проблемой в основном были семейными людьми, имели детей и участвовали в тренировочных операциях, отрабатывая будущие теракты. Более чем у половины террористов – борцов с одной проблемой в анамнезе были психические заболевания{205}.