Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Страховая компания направила ко мне на освидетельствование одного молодого человека. Незадолго до этого он оформил страховку на случай хронического заболевания — с весьма умеренными страховыми взносами (так как он был здоровый юноша, находившийся в хорошей физической форме). Вероятно, тут имеет смысл упомянуть, что те два знакомых мне убийпы. которые совершили свое преступление ради страховых выплат (как уже отмечалось, я встретил на своем веку всего двух таких убийц), незадолго до этого убедили своих будущих жертв повысить сумму оговоренной страховой премии в десять раз. Конечно, при этом пропорционально возрастали и страховые взносы, но эти преступники не ждали, чтобы жертва успела сделать так уж много взносов на этих новых условиях: они довольно быстро нанесли удар. Такое поведение послужило бы одним из ключей к раскрытию убийства даже для простодушного доктора Ватсона.

И что же? Вскоре после оформления страховки нашего здорового и спортивного юношу сразил недуг под названием «синдром хронической усталости». Здесь не место перечислять возможные причины этого синдрома (или поведенческого паттерна): одни полагают, что это хронические последствия какой-то таинственной вирусной инфекции, другие же — что это одна из современных форм того, что в XIX веке именовали неврастенией.

Так или иначе, этот синдром характеризуется состоянием крайней измотанности, наступающим при проявлении малейшего усилия, и может длиться много лет, порой даже всю жизнь. Не существует лабораторных тестов на это заболевание. Более того, диагностике даже мешает нахождение той или иной физической причины такой усталости: данный диагноз можно поставить лишь после того, как это состояние продлилось несколько месяцев и ему не удалось подыскать общепринятого медицинского объяснения.

Страховая компания, с которой юноша заключил договор, признавала синдром хронической усталости такой же болезнью, как все прочие. Тут незачем обсуждать, была ли она обязана это делать и имела ли она какой-то выбор. Она признавала этот синдром обычной болезнью — и направила ко мне этого молодого человека, чтобы я определил, удовлетворяет ли он критериям, необходимым для постановки такого диагноза.

В сущности, тут все сводилось к списку определенных признаков: если в нем стоит достаточное количество галочек, значит, у юноши есть этот синдром и он имеет право на получение страховых выплат от компании (быть может, до конца своих дней, а ведь не исключено, что он проживет еще лет шестьдесят или даже больше).

Молодой человек прибыл в больницу, облаченный в футболку и шорты. Я предварительно ознакомился с его историей болезни и отметил, что три года назад он сделал аналогичное заявление другой страховой компании — по поводу хронических болей в спине (трудно доказать, что этого заболеваний у кого-то нет, и оно мало коррелирует с физическими патологиями). Но компания отказала ему. Впрочем, сам факт, что когда-то он сделал заявление о наступлении страхового случая, которое сочли не подлежащим рассмотрению, еще не говорил о том, что его нынешнее заявление — мошенничество. В конце концов, даже завзятые ипохондрики болеют и умирают, иначе ипохондрия была бы эликсиром бессмертия.

По-видимому, юноша изучил свое (мнимое?) заболевание с помощью интернета, поскольку он весьма убедительно изложил мне историю того, как оно у него развивалось. Он хорошо готовился — можно даже сказать, старательно и прилежно. В течение предшествующих месяцев он много раз обращался к своему врачу с жалобами на чрезвычайную усталость, которая мгновенно усугубляется при любом усилии (в том числе и умственном), и заявлял, что проводит основную часть времени в постели, не будучи способен ничего делать, кроме как отдыхать.

Он хорошенько вооружился аргументами («препоясал чресла», по библейскому выражению), перед тем как меня посетить, но это, по его словам, стоило ему таких трудов, что он всерьез подумывал, не отменить ли визит. Я не мог найти никаких причин, чтобы оспорить диагноз (если не считать моего глубокого неверия в то, что это заболевание bona fide[42]), и сообщил об этом страховой компании. Впрочем, я позвонил ее главному медицинскому специалисту и признался, что подозреваю здесь мошенничество.

Я больше не думал об этом деле, пока месяца через три не получил по почте видеофильм. В приложенном письме страховая компания осведомлялась, соответствуют ли эти кадры тому, что мне тогда рассказал молодой человек.

Видео показывало, как он (уже после того, как я его обследовал) поднимается по стремянкам и подпоркам-лесам, чтобы красить стены домов и перекрывать крыши. Это явно не соответствовало его заявлениям, что малейшие усилия донельзя изматывают его. О чем я и написал компании в ответном письме.

Кроме того, я снова поговорил с врачом.

— Насколько я понимаю, вы намерены предъявить ему обвинение в мошенничестве, — предположил я.

— Нет, — возразил он. — Мы так никогда не поступаем.

— Почему же? — спросил я.

— Нашим клиентам это не понравилось бы.

— Честным бы понравилось.

— В общем, мы так не поступаем.