Психология войны

Во второй повести вы найдете мой разговор с Беком на эту тему. Я ему говорил, что если бы литературный фронт был настоящий фронтом, как и военный, где трусов расстреливают на поле боя, ему давно бы не жить…　

Я говорил, что отвагу нужно искать не только в　кулачном бою, она нужна и на литературном фронте. Надо уметь говорить правду. Отвага и смелость должны быть в сердце. Конечно, если правду преподносить грубо, топорно, от этого пользы не будет, а только вред. Самая большая недобросовестность — это недобросовестность перед своей профессией. Почему так много людей литературы, недобросовестных к своей профессии? А это ведь самое страшное сегодня. Я задумался над этим вопросом. Книга — гражданин мира. Для того чтобы написать книгу человек должен быть творцом, это его дитя, он должен заразиться темой, переболеть или «забеременеть» ею, испытать родовые муки и потом подарить нам книгу. А у нас многие пишут понаслышке, наспех. Но заболеть, переболеть темой даже военные не всегда могут — это не так-то легко.　

Правда — великая задача художника. Найти правду в бою трудно, а обобщить ее еще труднее. Может быть, с моей стороны те требования, которые я предъявляю к писателям, кажутся чрезмерно несправедливыми, но я думаю, что они законны.　

Многие из вас читали «Панфиловцы на первом рубеже» под авторством Александра Бека. Со дня выхода в свет этой повести нас буквально засыпают вопросами о наших взаимоотношениях. В Москве и в Алма-Ате почти на каждом перекрестке задают этот же вопрос. Многих интересует продолжение.　

Написана только первая повесть. Вторая повесть, в рукописи, находится в стадии третьей переработки, после моего недавнего просмотра ее в Москве. Третья завершающая повесть еще в материалах и мне по возвращении в Москву примерно в течение двух недель придется дорассказать кое-что Беку, дополнить материалами.

Наша встреча описана самим Беком, как это было на самом деле.　

Между мною и Беком существует устное соглашение приблизительно следующего содержания: Наше сотрудничество имеет своей целью воздвигнуть литературный памятник бойцам и офицерам Талгарского полка Панфиловской дивизии и генералу Панфилову.　

Этим и только этим желанием руководствуемся мы. Если произведение выйдет за эти узкие рамки нашей цели и в процессе нашего сотрудничества перерастет на базе фактического материала до больших обобщений　(к чему материал, безусловно, имеет такую тенденцию), думаю, что мы. и наши друзья будем очень рады. Но пока предсказывать рано — будущее покажет.　

Я не знаю, насколько Бек как писатель популярен среди своих коллег, но знаю, что читатель его в основном до сегодняшнего дня почти не знал — он пока один из нетитулованных работяг среди товарищей по ремеслу. Союз писателей отказал ему в броне, и он один из тех, кто был отдан в солдаты. Он на меня пока производит впечатление честного работяги, усидчивого человека, добросовестного стенографа и фотографа. Как художника пока его не знаю. Лучше иметь дело с честным и скромным ремесленником, чем с мастером с испорченным вкусом, с развращенными чувствами, ложным высоким самомнением — это и сблизило меня с ним. Дай бог нам силы, здоровья и бескорыстного честного отношения к труду нашему, и я надеюсь, что сообща, общими нашими силами, мы сумеем сделать что-то порядочное, дополняя друг друга, и выйдет одно целое и умное. Вот почему меня меньше всего беспокоит нетитулованность Бека. Мы друг другу честно поможем в пределах наших способностей и это нам компенсирует дух громкого звания. Так я думаю.　

Бек является автором книги, а я, мои бумаги, моя память, мои мысли — материалами книги. Следовательно, книга Бека предполагает быть не художественным произведением в полном смысле этого слова, а военно-документальным художественным произведением. Безусловно, Бек несет ответственность за книгу, но он человек невоенный и во многих вопросах войны разбирается недостаточно; в свою очередь я, как автор материалов, несу ответственность перед памятью панфиловцев, перед историей и перед современниками за правильность книги; несу ответственность за трактовку всех военных и военно-психологических вопросов. Короче говоря, Бек ответственен как автор-обработчик, а я как автор-материал.　

Это обстоятельство обязывает Бека предоставлять мне право редактора его рукописей, согласовывать со мною все, представлять на мой просмотр повесть и лишь после согласования со мною сдавать ее в печать. Автоматически мы меняемся ролями: теперь я обрабатываю его рукописи.

Такова официальная бухгалтерия наших отношений.