Психология женского насилия. Преступление против тела

Классификация случаев инфантицида основывается на определении психического состояния и намерений матери на момент смерти ребенка. Важным для рассмотрения является вопрос о том, существуют ли достаточные концептуальные и/или этические основания для того, чтобы убийство матерью своего ребенка в возрасте до года выделить в отдельный вид преступлений, именуемый инфантицидом. Отдельная регистрация и классификация данного вида преступлений будет иметь серьезные последствия для проведения юридических процедур в отношении преступников и основывается на конкретном, биологическом понимании материнских «расстройств сознания». Проясняет ли понятие об инфантициде природу этих сложных и трагических преступлений, или же оно ненужно и неточно?

Практика вынесения приговора

Закон в Великобритании содержит специальные положения о преступлении, классифицируемом как инфантицид, однако в США подобного закона не существует. Данные преступления рассматриваются и караются законом как непредумышленное убийство, что оставляет вынесение приговора на полное усмотрение судьи. Начиная с 1976 г. результатом обвинения в инфантициде всегда является решение о принудительной госпитализации, условном сроке наказания, условном или полном освобождении (Bluglass, 1990). Если бы ло совершено убийство, инфантицидом не являющееся, то женщине, совершившей его, позволено признать себя виновной в инфантициде и тем самым избежать дальнейших судебных или медицинских разбирательств. У этого варианта есть явное преимущество, заключающееся в том, что мать, которая уже находится в крайне расстроенном состоянии, может таким обратом избежать травмы публичного уголовного процесса. Спинелли убедительно показывает, что отсутствие аналогичного закона в США приводит к трагедии тюремного заключения для женщин, которые убили своих детей, находись в состоянии послеродового психо за и депрессии, и что ни закон, ни DSM-IV (АРА, 1994) не признают специфику послеродового расстройства и обусловленного им поведения (Spinelli, 2004). Это отражает неспособность медицинской системы создавать научно обоснованные доказательства существования расстройства таким образом, чтобы на их основании можно было бы принимать обоснованные решения в уголовном суде. Далее она отмечает, что применение тюремного заключения и иных пенитенциарных мер, в отличие от психотерапевтического лечения матерей, совершивших инфантицид, неэффективно с точки зрения сдерживания уровня данных преступлений, поскольку показатели инфантицида одинаковы для территорий Соединенного королевства, где действует Закон «Об инфантициде», и Шотландии, на территории которой он не применяется. То есть, инфантицид это не преступление, наказание за совершение которого сдерживает потенциальных преступников; инфантицид порождается психическими заболеваниями и интрапсихическими нарушениями такого масштаба, что перспектива лишения свободы его не предотвращает, а вот эффективная идентификация факторов риска и адекватное психологическое и психиатрическое лечение имеют решающее значение.

Исторический подход: Закон «Об инфантициде» в Великобритании

Со вступлением в силу Закона «Об инфантициде» в правовую практику вошло понятие о нестабильности психического состояния по причине родов. Если «наличие нарушений сознания» на момент совершения убийства может быть доказано, то мать часто получает более легкое наказание, чем она могла бы получить, если бы признание своей виновности в совершении инфантицида законом не допускалось или, например, если бы ей не удалось убить своего ребенка и ей было бы предъявлено обвинение либо в нанесении тяжких телесных повреждений, либо в покушении на убийство.

В соответствии с законом 1803 г. обвинением должно было установлено, что ребенок родился живым, обладая «отдельным существованием». В Великобритании Закон «О преступлениях против личности» 1803 г. реформировал положение 1623 г. и определил инфантицид как преступление, ничем не отличающееся от убийства. Мать признавалась невиновной, если ее вина не была доказана; если обвинение в убийстве терпело неудачу, присяжные могли использовать вердикт о «сокрытии рождения» с максимальным наказанием в виде двух лет лишения свободы. Количество попыток сокрытия увеличились между 1830 и 1860 годами в три раза.