Психология женского насилия. Преступление против тела

Скрытое от посторонних глаз насилие в семье оставляет ограниченное пространство для выбора, и насилие становится единственно возможным решением и общим средством общения в ситуации, когда все другие средства убеждения или переговоров оказались недейственны. Чтобы прежняя жертва взяла власть в свои руки и отомстила партнеру, она вынуждена использовать методы своего господина. Психически и даже практически насилие становится единственным вариантом.

Проблемы переноса и контрпереноса в лечении

Одним из самых разрушительных последствий убийства является то, что убийца не может уверенно различать фантазию и реальность. Последний и решающий барьер между мыслью и действием был разрушен, и становится небезопасным признавать чувства яростного желания убить в случае их повторного появления. В терапевтической работе с женщинами поражает степень страха, который они испытывают. когда транслируют другим свои собственные разрушительные переживания и желания убить, воссоздавая преследующий и агрессивный внешний мир.

Основная задача терапевта — обеспечить признание этого гнева частью себя и постепенное восстановление способности различать фантазию и реальность, чтобы эти импульсы признавались без попытки их реализации. В аналитических терминах это можно сравнить с развитием символического мышления. Могут быть глубоко укоренившиеся проблемы горя, связанные с убийством, например, чувство утраты, связанное с жертвой, вытекающая из этого вина, а также гнев, отчаяние и шок, которые сопровождают любую утрату. Вина убийцы может быть гораздо более глубокой, чем в случае обычной тяжелой утраты, и спровоцировать сложную реакцию горя, которая делает восстановление медленным и трудным.

Женщина-убийца будет заключена в тюрьму или в психиатрическое отделение закрытого типа, где ей придется разлучиться со своими детьми и другими членами семьи. Это может показаться невыносимым и вызвать глубокую депрессию. Стигма, связанная с убийством в продолжающимся чувством гнева по отношению к жертве, может породить у убийцы неразрешимые проблемы, связанные с невозможностью признать то, что она сделала. Вместо этого женщина отстраняется от мира и отрицает то, что произошло. Отношения с жертвой часто характеризуются амбивалентными чувствами, которые способствуют сложной реакции горя. Осознание женщиной-убийцей того, что столь очевидное решение, касающееся прекращения насилия и угроз смерти со стороны партнера, привело также и к ее собственному отделению от семьи, может привести ее в состоянии глубокой депрессии (см. главу 9).

На бессознательном уровне мощная защитная проективная идентификация, которую использует убийца, включает в себя ощущение, что все плохое находится в другом человеке, который затем уничтожается. Но, эвакуируя эти чувства, такая идентификация функционирует лишь временно и в конечном итоге обречена на провал. Хотя за убийством сначала следует чувство эйфории и радости, оно преходяще, и убийца впадет в депрессию, когда снова признает в себе неприемлемые чувства. Женщина увидит, что ее попытка избавиться от этих чувств, сначала отделив их от себя и найдя их у кого-то другого, а затем убив этого другого, потерпела неудачу и что она должна решить задачу признания этих чувств частью себя. Это точно совпадает с опытом обидчика, который использовал избиение как способ избавиться от неприемлемых чувств, проецируя их в женщину-партнера, а затем нападая на нее. Его защита от нежелательных чувств также обречена на провал, предлагая лишь временное облегчение от отвращения к себе, вины и страха перед отказом, как только эти чувства возвратятся, вернется необходимость избивать.

Терапевт может вызвать мощный перенос пациента, когда становится объектом убийственной ярости или крайне идеализированным объектом. Очень важно, чтобы терапевты получали адекватную подготовку и постоянную супервизию, чтобы не отреагировать эти проекции и не стать жертвой, как клиент, преследователем, как обидчик, или идеализированным объектом, по отношению к которому не может быть выражен гнев из-за опасений по поводу разрушительной силы гнева. Человек, который убил, полагался на расщепление как на защитный механизм и был неразрывно вовлечен в чрезмерно поляризованные отношения с обидчиком. Чтобы клиент смог заново интегрировать в себя гнев, грусть, страх и беспомощность, важно избегать повторного разыгрывания оскорбительных отношений. Также возникает соблазн увидеть клиента пассивной жертвой, игнорировать сложность ее отношений с партнером и бессознательные потребности, в том числе отказ от агрессии. Игнорирование этих потребностей приведет к сговору с клиентом по вопросу отказа от гнева вместо того, чтобы помочь интегрировать его и управлять им, прослеживая его истоки. Судебная психотерапия предлагает модель щепетильной работы с людьми, которые убивают.